Техника - молодёжи 1935-12, страница 104

Пилот Бабушкин — челюскинец, знаток Арктики, один из лучших северных пилотов. Участник экспедиции по спасению команды дирижабля „Италия".

Фого И. Варламова

аэрофотосъемку северной части берега Шпицбергена и прилегающих островов.

Производя аэрофотосъемку, выяснили много интересных деталей. Некоторые сильно выдвинутые в море части острова, нанесенные на карте, как мыс Шпицбергена, оказались отдельными островами, которые. разделяются узкими проливами, незаметными с моря и обнаруженными с самолета.

Я летал с магнитологом Жонголовичем, снимая северо-восточную часть берега. На восточной части карты нанесены выступающие иа поверхность воды камни, не имеющие названия. Я предложил Жонго-ловичу условно назвать их «островками Октябрят».

Нам не везет. Все время, пока мы шли около Шпицбергена, стояла хорошая погода, но вот она резко ухудшилась. Виденная накануне облачность быстро закрыла все небо, налетел туман, приходится двигаться только но вычислениям. Делаем через каждые 30 миль научные станции. Для перелета Леваневского ведут наблюдения, штурмуют небо радиозондами от нижних слоев атмосферы до высоких слоев стратосферы, но погоды все нет. Вот уже неделя, как туман держит нас.

14 августа, наконец, наступает перелом. Туман рассеялся, осталась только небольшая облачность.

Готовлюсь лететь, искать легендарную землю Джиллиса. Поднимаюсь к начальнику экспедиции Ушакову:

— Георгий Алексеевич! Кто полетит штурманом-наблюдателем?

— Я сам лечу с тобой.

Признаться, я был иолыцен доверием. Все же полет серьезный и не безопасный, летим глубоко на Север, в тяжелые льды, куда не проберется ни один ледокол. В случае вынужденной посадки вся надежда на себя.

У нас на борту еще один самолет, но он может садиться только на чистую воду. Правда, в случае аварии, он сможет изредка прилетать к нам, сбрасывать продукты, но выходить из трудного пололсения придется самим.

Полет был заманчивый — искать новую землю. Каждый из нас в душе — азартный спортсмен, хотя мы и твердо придерживаемся дисциплины, точно выполняем задания, но кто знает? А если уже произойдет выну леченная посадка, то, конечно, лучше всех и благополучней других выйдет из тяжелого положения сам Ушаков. За его плечами многолетний опыт хождения по льдам, многолетний опыт зимовок— они воспитали и закалили его волю и мужество. Он был бы незаменимым и самым ценным спутником, он прав, когда решил лететь сам, не подвергая других опасности.

Да и Георгий Алексеевич на мой вопрос, почему решил лететь сам, ответил:

- Видишь ли, оно, пожалуй, спокойнее, когда сам улетишь, как-то ие думается, а когда летят другие, то пока не возвратятся обратно, места себе ие находишь, всякая чертовщина в голову лезет.

Ну вот мы и поднялись в воздух. Взяли высоту 500—600 метров, выше не пускает облачность.

Идем на норд-вест. Льды постепенно уплотняются, переходя из крупно- и мелкобитого в крупные, торосистые и гладкие поля. Вот мы уже летим над сплошными массивами льда, и попадаются необозримые гладкие поля. Поля имеют очень маленькие трещины, которые местами разъединяют их друг от друга, но пройти по этим трещинам нашему ледоколу нельзя. Да не только «Садко», но и самые мощные наши ледоколы ие пробьют такие поля.

Нас начинает прижимать к земле, облачность снижается, с востока ползет туман. Обследовав довольно большой район, мы подлетели вплотную к туману. Нас прижало ко льдам на 100—50 метров. Воздух сильно насыщен влагой, появляется иней — первый признак оледенения.

Георгий Алексеевич командует поворачивать обратно, полет становится бесполезным. Ничего не видно. Земли Джиллиса не обнаружено, не только не видели земли, но даже и признаков ее.

Выйдя снова в район хорошей погоды, опять поднимаемся на высоту 600 метров и, подходя к ледоколу, я предложил Георгию Алексеевичу попробовать вести самолет. Ушаков хорошо ведет автомобиль, и когда взялся за управление самолетом, то невольно стал управлять им как автомобилем. Самолет летит куда хочет, но только не туда, куда направляет его Ушаков. Наконец, ие выдержав, он кричит мне:.

— Почему не поворачивает?

Я указал, что он забыл про иоги и работает только руками. Через 15 минут Ушаков ведет самолет, как заправский пилот. После посадки нас обступили и старались по выражению лиц отгадать — нашли землю или нет?

А кто-то с любопытством расспрашивал, что мы увидели невдалеке от ледокола и зачем из стороны в сторону бросались на самолете. Я хо'1ел скрыть действительную причину и начал было рассказывать легенду о колоссальном стаде белых медведей, за которыми мы гонялись, но во-врсмя заметил, что корреспонденты уже спешили послать радио о закрытой Земле Длшллиса и открытом стаде белых медведей.

Пришлось извиниться, что я ввел журналистов в заблуждение: медведи никогда стадами не ходят, а Ушаков, управляя самолетом, заставил его лететь необычным образом.

В северной части Карского моря, между Землей Франца-Иосифа и Северной Землей мы вышли иа очень маленькие глубины. Снова сильно мешал туман. Начали попадаться громадные айсберги. Часто»