Техника - молодёжи 1936-06, страница 62

Пламя, поглотив один ряд ракет, перебрасывалось на следующий, так что воспламеняющаяся селитра удаляла опасность в то самое время, как усиливала огонь.

нее, нагретый воздух, обладает действительно подъемной силой, которой можно воспользоваться для воздухоплавательного аппарата. Именно дымом был наполнен шар братьев Мон-гольфье, — шар, который более чем через сто лет после смерти Сирано совершил первый полет во Франции. Но, конечно, металл •— слишком тяжелый материал для такого летательного аппарата.. Шары Еноха были слишком тяжелы по сравнению со своим объемом, чтобы подняться в воздух. Осуществление цельнометаллических дирижаблей стало возможно только при современном уровне развития техники.

Другая слабая сторона этого проекта путешествия на луну заключается в том, что воздушный шар — это только воздухоплавательный прибор. Так что он может подниматься только пока достаточно плотна атмосфера, и уж во всяком случае не до луны. Ведь мировой рекорд высоты,

поставленный американским стратостатом, 22 350 метров, а расстояние до луны 384 000 километров. Сотни тысяч километров пути от земли до луны нужно пройти «о междупланетному пространству, где нет и следа атмосферы, где аэростату не в чем всплывать, крыльям самолета не на что опираться, винту не во что ввинчиваться. В этом основная трудность междупланетных путешествий. Но этой разницы, видимо, совсем не предвидел Сирано де Бержерак — проблема полета на луну отожествляется у него с проблемой полета в воздухе.

Замечательно, что при посадке на луну Енох применяет парашют: «Он быстро отвязал сосуды, привязанные к его плечам наподобие крыльев, и сделал это так удачно, что как только он приблизился к луне на расстояние 4 сажени, он расстался со

своими поплавками. Расстояние это было, однако, еще настолько велико, что при падении он мог сильно пострадать, но его спасла его Широкая одежда, в которую врывался ветер, раздувая ее, а также сила его пламенной любви». Одежда, действующая по принципу парашюта, помогла здесь, конечно, гораздо существеннее, чем «сила пламенной любви» к богу, которую автор приплетает здесь, чтобы внешне показать свое благоговение перед святыней, а внутренне еще раз посмеяться над догматами церкви.

Еще более интересным и уже совершенно фантастическим способом добрался до луны другой ветхозаветный праведник, пророк Илья. В книге Сирано он сам рассказывает о своем путешествии.

«Я заснул, и ангел господен явился мне во сне. Проснувшись, я тотчас же принялся за выполнение того, что он мне предписал. Я взял магнит размером приблизительно в два квадратных фута и 'положил его в горнило; когда он совершенно очистился от всякой примеси, осел и растворился, я извлек из него притягивающее вещество, раскалил всю эту массу и превратил в шар среднего размера. В дальнейшем ходе приготовлений я соорудил очень легкую железную колесницу и несколько месяцев спустя, когда все было готово, сел в эту искусно придуманную повозку... Когда я прочно уселся и утвердился на сидении, я бросил очень высоко в воздух мой магнитный шар. Тотчас же поднялась и железная машина, которую я нарочно в середине построил более тяжелой, чем по краям; она поднималась в полном равновесии, так как подталкивалась именно этой своей более тяжелой частью. Таким образом по мере того, как я долетал до того места, куда меня притягивал магнит, я • тотчас же подхватывал магнитный шар и рукой гнал его вверх, впереди себя».

Здесь интересен способ приготовления особенно сильного магнита. Слона о «притягивающем веществе», извлеченном из магнита, — это заблуждение. Что сделается с магнитом при расплавлении или даже просто сильном нагреве его, мы теперь хорошо знаем — он просто потеряет свой магнетизм.

Что же касается самого способа подъема на железной колеснице, • — о нем говорить не приходится. Подняться таким образом — юсе равно, что поднять самого себя за волосы, а это удавалось только барону Мюнхгаузену.

Как же, однако, добрался до луны сам Сирано? Мы видели, что первая его попытка окончилась неудачей, и он принужден был опуститься на землю. Опустился он, однако, «е во Франции, откуда поднялся, а в Канаде. Сирано объясняет это так:

«Земля, очевидно, вращалась, пока я поднимался, ибо, начав свое воздушное путешествие в двух милях от Парижа, я упал по линии, почти перпендикулярной в Канаде».

Твердая вера в еще сравнительно молодую тогда теорию Коперника о вращении земли делает, конечно, честь Бержераку. Но рассуждения его все же неверны. Ведь если его склянки,