Техника - молодёжи 1936-07, страница 40

С флогистоном расправился другой великий химик .....

Француз Антуан Лавуазье.

Никто не мог объяснить толком, что это за штука флогистон. Одни думали, что флогистон — это что-то вроде газа, а другие говорили, что флогистона нельзя ни увидеть, ни получить отдельно, так как он самостоятельно существовать не может, а всегда связан с каким-нибудь другим веществом. Не знали, то ли у него есть вес, как у всякого другого тела, то ли он невесом, как пустое пространство/Он казался неуловимым и бесплотным, как призрак. Но все химики того времени упорно верили в флогистон.

Откуда же возникла эта странная вера?

Всякому, кто наблюдал за огнем, бросалось в глаза, что из зажженного тела' как будто что-то выделяется и уходит с пламенем, а на месте остается зола, пепел, окалина или кислота. Огонь, казалось, разрушает вещество, выгоняя из него нечто призрачное, неуловимое — «душу огня».

Вот и было решено, что горение есть распад сложного горючего вещества на особый огненный элемент «флогистон» и другие составные части.

Всюду и везде химики того времени искали следы таинственного флогистона.

Если сгорал уголь, химик говорил:

— Весь флогистон из угля ушел в воздух. Осталась одна зола.

Когда фосфор, вспыхнув ярким пламенем, превращался в белую фосфорную кислоту, тО это объяснялось также: фосфор, мол, распался на свои составные части — на флогистон и на фосфорную кислоту.

Даже когда раскаленный или влажный металл ржавел, то и тут химик видел козни флогистона: ушел флогистон - и от блестящего металла осталась невзрачная ржавчина или окалина.

Кгрл Шееле тоже был сторонником этой теории, и во всех своих многочисленных опытах он всегда старался сообразить, что происходит с флогистоном.

Когда Он открыл «огненный воздух», то сразу же решил: этот воздух, видно, имеет очень большое влечение к флогистону, он готов отобрать флогистон у любого горючего вещества, поэтому-то все сгорает в нем так быстро. А «негодный воздух», говорил Шееле, не любит соединяться с флогистоном. Поэтому в нем и гаснет огонь.

Это было правдоподобно, но оставалась одна большая загадка, которая при всем том казалась совершенно необъяснимой.

Вспомните, как удивлялся Шееле тому, что во аремя горения «огненный воздух» исчезал из закрытого сосуда-С флогистоном или без флогистона, но факт был тот, что «огненный воздух» определенно куда-то исчезал.

Куда же, спрашивалось, он уходил и каким образом мог он уйти из закрытого со всех сторон сосуда?

Шееле долго ломал себе голову над этой тайной и, наконец, придумал такое объяснение. Когда какое-нибудь тело сгорает, говорил он, то выделяющийся из него флогистон соединяется с «огненным воздухом», и это невидимое соединение настолько летуче, что оно незаметно просачивается через стекло, как вода сквозь решето.

Вот к каким странным идеям привела Шееле чрезмерная вера в флогистон!

С флогистоном расправился другой великий химик XVIII в. — француз Антуан Лавуазье. И когда это было сделано, то странное исчезновение «огненного воздуха» и многие другие непонятные явления сразу потеряли свою загадочность.

АНТУАН ЛАВУАЗЬЕ И ЕГО СОЮЗНИК

«Огненный воздух» был открыт почти одновременно тремя учеными.

Раньше всех это открытие сделал Шееле. Через год или два, ничего не'зная о работах Шееле, получил «огненный воздух» англичанин Джозеф Пристли. А еще через несколько'месяцев, уловив от Пристли смутный намек на открытие газа, в котором ярко горят свечи, самостоятельно обнаружил сложный состав воздуха и Лавуазье.

Но из всех троих только один Лавуазье правильно оценил* какова настоящая роль «огненного воздуха» в природе и химии.

У Лавуазье был замечательный союзник, который сильно помогал ему в его работе. Собственно говоря, Шееле и Пристли тоже имели такого союзника, но они не всегда пользовались его услугами и не придавали большого зна-

Главным помощником Лавуазье были... весы.

Приступая к какому-либо опыту, Лавуазье почти всегда тщательно взвешивал все вещества, которые должны были подвергнуться химическому превращению. А по окончании опыта снова взвешивал.

Весы рассказали Лавуазье про истинную природу горения.

Весы объяснили ему, куда исчезает во время горения «огненный воздух» (Лавуазье называл его «жизненным воздухом»).

Весы объяснили ему, какие вещества — сложные и какие — простые. И еще многое другое узнал Лавуазье благодаря весам.

Как и Шееле, Лавуазье тоже пробовал сжигать фосфор в закрытой колбе. Но Лавуазье не терялся в догадках о том, куда исчезала пятая часть воздуха при горении. Весы дали ему на этот счет совершенно точный ответ.

Перед тем, как положить кусок фосфора в колбу и поджечь, Лавуазье его взвесил. А когда фосфор сгорел, то Лавуазье взвесил всю сухую фосфорную кислоту, которая осталась в колбе.

Как вы думаете, что оказалось тяжелее — фосфор или то, что осталось от него после горения?

Шееле и все химики того времени, даже не глядя на весы, сказали бы в один голос: конечно, фосфорной кислоты должно получиться меньше, чем было фосфору до горения. Ведь фосфор, сгорая, разрушился, потерял флогистон. В крайнем случае, если даже допустить, что флогистон веса вовсе не имеет, то фосфорная кислота яолжна весить ровно столько, сколько весил фосфор, из которого она получилась.

Но на самом деле получалось обратное. Весы показали, что белый иней, осевший на стенках колбы после горения, весит больше сгоревшего фосфора,

Получалось что-то несуразное: фосфор потерял флогистон, а стал тяжелее. Это должно было показаться такой же нелепостью, как если бы кто-нибудь стал уверять, что кувшин становится тяжелее, когда из него выливают воду.

Откуда же в самом деле могла появиться в фосфорной кислоте излишняя тяжесть?

— Из воздуха! — отвечал Лавуазье.—-Та самая часть воздуха, которая якобы исчезала из колбы, в действительности вовсе не уходила из нее, а просто присоединилась во время горения к фосфору. От этого соединения и получилась фосфорная кислота.