Техника - молодёжи 1936-07, страница 38

Как только Шееле опрокинул колбу над пламенем, сейчас же в нее снизу вверх устремилась вода. Наверху горел газ, а снизу подымалась вода.

Шееле просунул нож в банку, примерился и, не вынимая фосфор из воды, отрезал от него небольшой кусок и вытащил его. Затем осторожно бросил отрезанный кусок фосфора в пустую колбу, заткнул ее пробкой и поднес к горящей свече.

Едва только краешек пламени коснулся колбы, как фосфор сейчас же расплавился и растекся на дне лужицей. А еще через секунду он вспыхнул ярким пламенем, и колбу сразу наполнил густой туман, который скоро осел на стенках белым инеем.

Все произошло в мгновение ока, как удар молнии. Весь фосфор сгорел и превратился в сухую фосфорную кислоту.

Это был очень эффектный опыт, но Шееле, казалось, оставался к нему совершенно равнодушным. Не первый раз ему приходилось зажигать фосфор и наблюдать, как он превращается в кислоту. И сейчас его занимал не сам фосфор, а совершенно другое: он хотел знать, что стало с воздухом, который находился в колбе во время горения фосфора.

Когда колба остыла, Шееле опустил ее в лахань с водой горлом вниз и вытащил пробку.

Тогда произошло нечто совершенно непонятное на первый взгляд: вода из лохани хлынула в колбу снизу вверх и заполнила пятую часть ее объема.

— Опять! — прошептал Шееле.—Опять то же самое! Пятая часть воздуха исчезла, и вместо нее набралась вода.

Удивительное дело! Какие бы вещества ни пытался сжигать Шееле в закрытых сосудах, он всегда обнаруживал одну и ту же любопытную вещь: воздух, который находился в сосуде, обязательно уменьшался при горении на пятую часть. И теперь, когда он сжег фосфор, получилось то же самое. Фосфор сгорел, фосфорная кислота осталась вся в колбе, а воздух улетучился.

Как же воздух мог уйти из плотно закрытой колбы, в горле которой туго сидела пробка?

Шееле повторил опыт с фосфором и получил те же результаты.

Пока остывала колба, где горел фосфор, он успел подготовить новый опыт. Он решил сжечь теперь в закрытом сосуде еще одно горючее вещество — тот газ, который образуется, когда металл растворяется в какой-нибудь

Горючий газ был приготовлен в несколько минут. Шееле насыпал в маленькую склянку Железных стружек, облил их купоросным маслом и заткнул склянку пробкой, куда была вставлена длинная стеклянная трубка. Стружки за

шипели, кислота забурлила, и в ней запенились серебряные пузырьки газа.

Шееле поднес к верхнему концу трубки свечу. Сейчас же выходивший из трубки газ загорелся тоненьким, бледным огненным язычком.

Тогда Шееле вставил склянку в высокую стеклянную чашку, наполненную водой, а над пламенем опрокинул вниз головой пустую колбу. Горло колбы входило в воду, так что воздух извне никак не мог бы в нее попасть. И вот в этом замкнутом пространстве и горело бледное пламя газа.

Как только колба была опрокинута над пламенем, сейчас же в нее снизу вверх устремилась вода.

Наверху горел газ, а снизу подымалась вода.

Она шла все выше и выше, и чем дальше она поднималась, тем хуже горел газ. Наконец, пламя погасло.

Шееле заметил, что вода к этому времени успела заполнить опять только пятую часть объема колбы.

— Ну, хорошо, — думал он, — допустим, что воздух по неизвестной мне причине должен исчезнуть во время горения. Но почему же тогда исчезает только часть его, а не весь он целиком? Ведь горючего газа сейчас хватило бы для горения еще надолго! Стружки еще шипят, кислота в склянке бурлит. Если я сейчас сниму колбу и подожгу газ на открытом месте, он снова загорится. Почему же он потухает под колбой, где еще осталось четыре пятых воздуха?

ВОЗДУХ МЕРТВЫЙ И ВОЗДУХ ЖИВОЙ

На другой день, едва управившись с аптечными делами, Шееле с жаром принялся проверять свою новую идею, Он стал исследовать тот воздух, который оставался- в колбе после того, как там сгорало горючее вещество.

Мертвым, никуда негодным оказался этот воздух.

b нем ничто не желало гореть. Свечи потухали, словно их задувал ' какой-то невидимка, раскаленные угли остывали, горящая лучина мгновенно гасла, как будто ее обдавали струей воды. Даже горючий фосфор,, из которого в наше время изготовляют зажигательную массу для спичек, и тот отказывался воспламеняться в этом мертвом воздухе. А мыши, которых Шееле пробовал сажать в банку, наполненную этим воздухом, дохли в нем сразу, охваченные удушьем. С виду же он был так же прозрачен и бесцветен, как и обыкновенный воздух,' и так же лишен запаха и вкуса.

Теперь для Шееле все было ясно: обыкновенный воздух, который окружает нас со всех сторон, вовсе не элемент, как думали люди спокон веков. Воздух — это не однородное вещество, а смесь двух совершенно различных составных частей. Одна из них поддерживает горение, но во время горения куда-то пропадает. Другая, большая часть, к огню безразлична и остается при сжигании горючих веществ абсолютно нетронутой. Если бы воздух состоял только из нее одной, то ни одна искорка никогда не засияла бы в нашем мире!

Шееле, понятно, интересовался больше не ■ этой. бездеятельной, вялой частью воздуха, а его активной частью — той, что исчезала во время горения.

— Нельзя ли ее как-нибудь получить в чистом виде, отдельно от «негодного» воздуха? — думал он.

Оказалось •— можно.

Вспомнил Шееле, Что не раз приходилось ему наблюдать, как неожиданно вспыхивали пылинки копоти, проносясь над тиглем, где плавилась селитра — та самая, из которой готовится порох. Почему, спрашивалось, так легко загорались эти пылинки над селитрой, не потому ли, что из бурлящей селитры струился не обыкновенный воздух, а как раз та часть его, которая жадна до огня?

На некоторое время Шееле забросил всё другие опыты и стал возиться только с селитрой. Он плавил ее, перегонял на огне с купоросным маслом и без него, толок с серой, с углем. А хозяин аптеки с опаской косился на эту возню, спрашивая себя, не взлетит ли он в один прекрасный вечер на воздух вместе со всем своим мирным заведением? Ведь от селитры до пороха не так уж далеко!

Однажды, когда аптекарь расхваливал какому-то привередливому покупателю высокие качества своего товара, из лаборатории ворвался к нему Шееле и, потрясая пустой банкой, закричал: