Рисунок С. ЛОДЫГИНА.

китайское терпение

Небо было желтое. И желтой была пустынная долина между гор.

Два желтолицых человека, в лохмотьях, с длинными косами, изнемогая, тащили тележку по плотному, сбитому ветрами, пеоку. t — Не мог у больше!—сказал один из них.

Тележка остановилась. Оба китайца упали около нее и несколько минут лежали неподвижно. По склонам гор медленно поднималась

— Ну, значит, будем работать здесь, — проговорил второй китаец и приподнялся. —- Все равно, можно и здесь.

Он посмотрел назад —туда, откуда они пришли.

— Мы первые. Ты сильный, Жэнь, мы быстро дошли. Завтра будет тут много народу.

— Ночью будет холодно, Чань-чу,— равнодушно заметил Жэнъ.

— Холодно? Нет! Смотри! — Чань-чу взял из тележки железный лом и быстро выкопал яму. В дно ямы вогнал глубоко лом, вытащил его и подождал немного. Потом понюхал воздух в ямке. Улыбнулся с довольным видом. Огнивом высек искры,из кремня на пучок сухой соломы.

—• Смотри! — повторил он и поднес солому к ямке. Вспыхнул столбик пламени и быстро опал. Но в углублении не погас голубой язык. Скрытый от ветра, он почти не колебался и разливал вокруг тепло и тяжелый запах.

— Эта земля обогатит нас,— сказал Чань-чу, укладываясь спать у ямы.

«Он сказал: нас», — запомнил Жэнь.

На рассвете оба китайца разгружали свою тележку. В ней были: тяжелая стальная гиря, круги веревок, бамбуковые стволы, деревянные и же-

1ьца, кувшины для воды и еды. Всего тяжелей была гиря шириной в ладонь взрослого человека, с зазубренным низом. Она весила больше, чем весь остальной груз с тележкой вместе.

Китайцы пришли добывать соль. Глубоко под землей, ниже твердых, как стекло, пород, течет соленый ручей. К нему надо продолбить скважину.

Все приспособления для бурения были установлены за один день. В почву врыли отвесно бамбуковую трубу такой ширины, чтобы гиря ходила в ней свободно и we вихлялась. Гирю подвесили над трубой на веревке из индийского тростника не толще пальца, но крепкой, как стальной канат. Веревка наверху проходила через круг на столбах и шла дальше к помосту-рычагу. Если человек прыгнет на одном конце помоста, то гиря поднимется на два фута и, упав, ударит в породу на дне трубы. Скакать надо ловко, в лад гире, чтобы помост, поднимаясь, не ударил по пяткам.

Когда Жэнь взобрался на помост, чтобы скакать, он увидел, что по всей долине копошатся люди и всюду поднимаются бамбуковые столбики.

Жэнь скакал, а Чань-чу оидел на корточках у веревки и после каждого удара поворачивал веревку за треугольник, к ней привязанный. Это чтобы зубцы гири каждый раз били по новому месту.

Через шесть часов Чань-чу сменил измученного Жэня, и тот сел к треугольнику.

— И долго надо так скакать, пока добурим до соленого ручья? — спро сил Жэнь.

— Если мы будем счастливы, — ответил Чань-чу,—то не более трех

Прошел год. Гиря висела уже на очень длинной веревке. Когда Жэнь наливал воду в скважину, то звук ее падения долго не был слышен наверху.

Вокруг на промыслах горели большие огни. Бесплатного газа не жалели. В большинстве скважин работали день и ночь — четверками. Но никто еще не дорубился до соленой воды

Чань-чу и Жэнь продолжали работать вдвоем. Поэтому ночами их гиря отдыхала вместе с ними.

Совсем одинаковая судьба была у этих двух китайцев. По очереди один скакал на помосте, другой держался за бамбуковый треугольник. По очереди ходили они за водой к реке Одинаково питались —овощами и лепешками, которые приносили торговцы из ближайшего города Киа-тинг-фу. Вместе они и спали у голубого огонька под навесом из соломы.

Только когда приходилось платить налог за место или покупать новую веревку взамен истершейся, становилось ясно, что Чань-чу — хозяин, а Жэнь — наемный работник. Это было видно потому, что Чань-чу очень долго ворчал, уплатив деньги.

— Самые большие расходы еще впереди. Ю-чоу! Хо! Я двадцать лет копил деньги чтобы взять это место. И я не увижу моей соли. Ю-чоу! Хо!

В такой день он не брал лепешек у торговца, ограничивался одними бобами. Он был очень скуп, Чань-чу.

Железное кольцо, за которое прикрепляется гиря к веревке, сильно истерлось, его пора бы заменить новым, но Чань-чу жмется: «Может быть, продержится еще месяц?»

Кольцо не продержалось и неде-