Техника - молодёжи 1936-11-12, страница 108

— Слушай. Расскажу главное.

.Много говорить — времени нет.

«В 1933 г. первая лопата грунта на строительстве железнодорожной ветки от Мельдино до Волги была вынута моим коллективом «Красный ударник».

«Кончили дорогу, всем коллективом перебросили нас на строительство волжской перемычки. Зимой работали. Мороз крепкий, а мой отряд еще крепче.

«Мерзлый грунт разбивали кувалдами. Меньше двухсот пятидесяти процентов сменного задания никогда не давали.

«Габучий, Норовенко, Шевченко, Комаров, Кубка, Позд-няк — эти люди давно освободились, но слава об их рекордах живет. Свыше 100 000 кбм земли, уложили мы за полтора месяца,'" закончив перемычку на 45 дней раньше срока.

«Жаркие были дни. Два раза Волга прорывала перемычку. Помню минуты, когда нечем было остановить напор воды. Тогда ударники Сохат, Мартынен-ко, Чуприн И многие другие, пока не подвезли песка, ■ своею грудыо сдержали прорыв.¹

«Кончили перемычку, нача-. лось строительство плотины

96

№ 21 и одновременно шла работа по насыпи дамбы № 210. Большая дамба. На девять километров тянется. Когда мы перегородим земляной плотиной Волгу, широко разольется вода и будет здесь, как сказал тов. Каганович, «Московское море?.

«Много людей прошло через мой отряд. Людей я набирал исключительно из рецидивистов — отказчиков. Брал их к себе прямо из изолятора. «Неисправимые» в моем отряде становились ударниками. Добивался я этого разными путями, а больше всего любовью к человеку. Когда человек чувствует заботу о себе, он за тебя в огонь и в воду пойдет. Когда мой каналоармеец заболел, я иду к нему в лазарет. Когда он скучный, я опрашиваю, что слышно в его семье. Я добиваюсь, чтобы люди любили стройку, как я ее люблю».

Из отряда Дазареева люди шли уже проверенными в другие отряды и на другие участки.

— Сотни людей в моем отряде получили, квалификацию шофёров, 'машинистов, бетонщиков. Освобождаясь, они устраиваются на фабриках, заводах,

стройках. Нет того дня, чтобы от кого-нибудь я не получил письма. Пишут: «спасибо тебе, Анушеван, спасибо лагерю».

Отрывистый оживленный рассказ Дазареева вдруг обрывается. Сквозь шум трассы в палатку доносятся звуки оркестра. Лицо Лазареева расплывается в радостной улыбке.

Мерно рокоча,, с уклона правого берега Волги один за другим опускаются тринадцать самовалов, прибывших из Дмитрова на помощь волжанам, для очистки подножья плотины.

Навстречу им с оркестром вышли шоферы, механики...

Когда передняя машина приблизилась, Анушеван с волнением подбегает к начальнику работ района:

— Товарищ начальник! Очистку плотины окончу не в шесть, а в два дня.

У Лазареева слово никогда не расходилось с делом.

Последние два дня перед пуском Волги лазареевцы работали, не уходя с трассы. Когда весь строительный мусор был вывезен и плотина обнажила свое бетонное подножье, отряд Лазареева устроил праздник. На огромных бетонных плитах были установлены длинные столы с едой. До утра танцовали и пели. Неутомимее, задорнее и счастливее всех был в эту ночь начальник Волжского отряда Анушеван Лазареев.

А утром разукрашенная алыми флагами, лозунгами и портретами вождей Волжская плотина встречала знатных гостей из пролетарской столицы — членов советского правительства. Сигнал, и через несколько минут коричневый столб земли, дыма и воды поднимается к небу. Земляная перемычка, сдерживающая напор волжских вод, взорвана. В десятиметровую брешь, вскипая пенОй, устремляется вода. И там, где еще этой ночью раздавались песни и пляски лазареевцев, сейчас мирно зашумели голубые волны великой реки.

Анушеван Лазареев уже давно освобожден, но покинуть стройку и не думает.

Как самую дорогую вещь, хранит он у себя поздравительную телеграмму начальника лагеря и. свое обязательство остаться на стройке до победного ее завершения.