Техника - молодёжи 1937-05, страница 42

отличалась

В Далекой Сибири, в глухой тайге, где гулял лишь резкий ветер и жестокий мороз сковывал окаменелую землю...

ди самоотверженные, смелые, люди, готовые к любым житейским лишениям, охочие до самой жестокой борьбы со стихией, дисциплинированные и упорные в стремлении преодолеть суровые особенности сибирской природы. Но прежде всего нужны были квалифицированные строители.

На первых порах сильно мешало отсутствие дорог. Хотелось посмотреть Горный район и увидеть, как там идут дела. Но как доехать до Тельбесса по незаконченной, разодранной дороге? Туда надо было пробираться верхом сквозь густую чащу, с топором и лопатой в руках. Ясно, что начать что-либо серьезное надо было прежде всего с дорог.

Мы решили всячески форсировать строительство рельсовых и других дорог, подсобных предприятий горного хозяйства, а главным образом сооружение бытовых и подсобных устройств на самой площадке.

Тут дело все больше и больше развивалось. В мае 1929 г. на площадке было триста человек, через месяц полторы тысячи. С каждым новым днем люди прибывали

В июне мы начали планировку площадки. Разметив еще раньше основную базисную линию завода, мы поставили знаки на месте предполагаемых цехов.

Постепенно площадка принимала рабочий вид. Застучали молотки, вспугивая птиц, прятавшихся в траве. Вонзая в землю лопаты, люди с трудом взрыхляли окаменелую почву.

Началось сооружение ряда бытовых построек: бараков и конторы заводоуправления. Параллельно шла подготовка к разработке каменных карьеров. Крестьяне подвозили камень, гравий и песок. Расширялся кирпичный завод, налаживалась работа Гурьевского завода. Одним словом, развертывалась подготовительная база для широкого наступления по всему фронту строительства.

В июле были заложены фундаменты заводоуправления и базисного склада, то были первые фундаменты на кузнецкой земле.

И вот, наконец, свершилось — пришел долгожданный день. Заскрежетали лопаты, завизжали пилы, площадка ожила, стала шумливой, огласилась звуками труда. Вначале робко, а затем все громче и громче рабочие запели «Дубинушку». Я всегда любил эту родную мне волжскую песню труда и отчаяния. Но в ту минуту она наполняла меня большим волнующим чувством. Я ощутил вдруг несокрушимую, радостную силу. Став на пригорок, я долго оставался в неподвижности, желая запечатлеть на всю жизнь начало великого рождения.

Сибирская зима 1929 г. была отчаянно суровая. Пятидесятиградусный мороз жег немилосердно, лопались градусники, от непривычки захватывало дыхание.

Это была моя первая зимовка здесь, и впервые я почувствовал, что такое сибирский холод.

Вообще говоря, сибирский мороз сам по себе не страшен. Солнечный, здоровый, сухой — к нему даже быстро привыкаешь и начинаешь его любить. Гораздо хуже, когда при менее морозной температуре начинается буран, дороги, неистовствует жесткий, обжигаю

щий ветер. Зима 1929 именно такими буранами.

Но суровая зима не остановила работы на площадке. Мы продолжали строить здание заводоуправления, возводили второй и третий этажи, производили внутреннюю бетонировку базисного технического склада и в ту именно пору сооружали над ним крышу. Строили мы в тепляках, стараясь все время держать одинаковую температуру. Ни !на минуту не прекращалось сооружение бараков, • жилых домов, изо дня в день шла прокладка путей через весь завод. В Гурьевске работа продолжалась своим чередом: там расширялась и улучшалась работа литейного и огнеупорного цехов. Подготовительный фронт строительства, таким образом, держался всю зиму.

Мы, правда, упустили темпы: так нам и не удалось заложить фундаменты печей или хотя бы подготовить котлованы основных заводских сооружений.

У нас было мало средств, еще меньше было людей, опытных строителей, задержали нас и проекты и, нако-~ нец, немалую роль сыграла «эпопея Янушкевича и Вест-гарда», парализовавшая на первых порах всю площадку, Янушкевич возглавлял вначале аппарат строителей. Это был типичный инженер-чиновник, бездарный и трусливый, который, конечно, никак не мог охватить всего грандиозного масштаба строительства металлургического гиганта. Он привык работать потихоньку да полегоньку и не останавливался даже перед клеветой, чтобы замедлить темпы строительства. Англичанин Вестгард, приглашенный консультантом строительства, оказался простым делягой, желающим погреть свои руки на большом деле. И с тем и с другим пришлось распроститься, но стоили они стройке чрезвычайно дорого, и на борьбу с ними пришлось потратить много энергии и нервов.

Упустили мы одну существенную «мелочь», — и то была ошибка, которую одинаково совершали на всех строительствах Союза в первые годы индустриализации. Мы не подумали, что бани, пекарни, магазины, столовые — это далеко не последнее, а первое звено в крупном строительстве, где заняты десятки тысяч людей.

Пекарня на две русских печи помещалась в' какой-то избушке, и здесь умудрялись выпекать по сто пудов хлеба в день. Но хлеба на всех нехватало. Другими продуктами снабжали еще хуже. Подвоз продовольствия был налажен отвратительно.

Люди на площадке нервничали.

В первых числах февраля 1930 г. нам стало известно, что Главчермет, в чьем ведении находилось наше строительство, перестал существовать. Вместо него образовалась Новосталь.

В конце февраля новые хозяева приехали на площадку знакомиться с состоянием строительства. Их сопровождала группа инженеров, плановиков и экономистов, из чего ' можно было заключить, что это посещение совершено не с туристской целью.

Комиссия по-хозяйски принялась за обследование Строительства. Она облазила всю площадку, обшарила все закоулки, осматривала кирпичный завод, бараки, заводоуправление, склад. Одним словом, как опытные врачи добросовестно изучают человеческий организм, так они по-хозяйски вывернули нас наизнанку. Под конец в клубе ИТР собрался весь коллектив строительства.

Это было первое публичное обсуждение с рабочими всех дел на площадке строительства.

Котлован первой домны начали копать в апреле 1930 г. Землю рвали динамитом. Она взлетала ввысь черными фонтанами и нехотя, медленно опускалась на площадку. Земля упорно сопротивлялась. Слежавшаяся, веками спрессованная, каменная земля не так легко сдавалась дерзким людям, пришедшим поднять, взбудоражить, растормошить ее. Люди, пришедшие взбунтовать эту землю, были возбуждены. Это были землекопы, каменщики, сезонники, вчерашние крестьяне.

От запаха гари и сотрясений кружилась голова, но уйти с площадки было невозможно. С каким-то внутренним

40