Техника - молодёжи 1938-08-09, страница 23

ОТ РЕДАКЦИИ. В конце прошлого года советскими летниками был осуществлен выдающийся дальний скоростной перелет с большой нагрузкой. Половину пути летчики прошли в трудных ночных условиях, целые этапы перелета, были покрыты вслепую, более 2 тыс. км летчики летели при сильном встречном ветре. Перелет этот, помимо своих высоких технических данных, является показателем значительного летного и штурманского мастерства. Дальний скоростной рейс был осуществлен на самолете «ЦКБ-26», сконструированном инженером-орденоносцем Ильюшиным. Самолет вел летчик-орденоносец М. А. Нюхтикоа, известный своими высотными полетами с коммерческой нагрузкой в 5, 10 и 12 тонн. Штурманом перелета был орденоносец комбриг Л. М. Бряндинский,установивший в прошлом году вместе с Вл. Коккинаки три международных рекорда скорости с различной коммерческой нагрузкой, а в этом году совершивший вместе с ним замечательный скоростной перелет Москва—район Владивостока. Экипаж самолета «ЦКБ-26»—тт. М. Нюхтиков и А. Бряндинский — передал редакции свой очерк « Рассказ об одном полете», в котором впервые сообщаются подробности этого дальнего скоростного рейса.

Герой Советского Союза комбриг А. БРЯНДИНСКИЙ и майор М. НЮХТИКОВ Рисунки К. АРЦЕУЛОВА

Машина для этого полета готовилась давно- Перед летчиками была поставлена задача: выжать из самолета «ЦКБ-26» максимум километров дальности, максимум килограммов грузоподъемности.

Самолет давно перекрыл свою расчетную грузоподъемность, и, несмотря на то, что летчики непрестанно увеличивали его нагрузку, он взлетал попрежнему легко. Это давало возможность брать все больше горючего, следовательно, покрывать все большие расстояния, имея на борту тысячи килограммов коммерческого груза. Таким образом, мы вплотную подо-

большую дальность с грузом в 2 тыс. кг.

И все-таки нам предстояло взлететь с бетонной дорожки, имея на полтонны больше груза, чем мы брали в последний раз.

К концу сентября день равен 14 часам, а летать мы собирались 17—19 часов. Предстояло одно из двух: или взлететь ночью, или садиться ночью. Мы выбрали первое, так как итти к финишу ночью на машине, в которой кончается горючее, значит подвергнуть успешное окончание перелета ненужному риску. Итак, взлет следовало произвести ночью, так как дневного времени на завершение всего полета нам нехватало.

Настал день старта. Полностью снаряженный для полета, «ЦКБ-26» уже с утра стоял в начале бетонной дорожки, на горке. Чем ближе время подходило к вечеру, тем оживленнее становилось у самолета.

Но все в порядке, придраться больше не к чему. Технический состав с бортмехаником во главе уже много дней тщательно готовил машину к вылету, и делать на ней уже больше нечего. Для последней процедуры (заливка горючего, масла и запуск моторов) все наготове. С наступлением темноты в разных углах аэродрома, как на киносъемке, повинуясь сигналам руководителя полетов, вспыхивают и гаснут прожекторы. К 10 часам вечера благодаря длинной перспективе фонарей «летучая мышь» наша бетонная дорожка походит на Невский проспект.

Приготовления окончены- Толпа провожающих в ярком свете прожектора группируется возле самолета. Летчик и штурман, надев на себя свыше десятка килограммов всевозможного обмундирования и обуви, заняли свои места и сейчас размещали по кабинам питание, оборудование, снаряжение. Лампочки освещали в кабине штурмана массу всяких предметов, сложенных кучей на мешках с «коммерческим грузом». Кстати, нужно

сказать, если продать наш груз, то коммерцию на нем можно сделать плохую: 2 т простого речного песку стоят, вероятно, очень недорого. Но всему нашлось свое место, и через три-четыре минуты уже можно было повернуться, вылезть наверх через астрономический люк и протереть запотевшие стекла кабины.

Плотно усевшись на своем месте, летчик вытягивал на разные лады шею, примеряясь перед взлетом, как будет удобнее смотреть. Ведь ночью с дорожки ни он сам, ни кто бы то ни было другой

просто еще не было.

Стрелка часов перевалила за полночь. Через несколько минут взлет. При погашенных в кабине огнях очень хорошо выделялись фонари, расставленные по краю дорожки, и где-то впереди огни московского пригорода — Щелкова. Моторы запустились сразу — недаром их предварительно прогрели и опробовали. Последний взгляд на самолет: «Ну, белый сокол, не подведи!» И как-то невольно взгляд переходит на шасси, на колеса—на них вся надежда: выдержат эту нагрузку, значит все в порядке! Хотя баллоны заметно осели под грузом, но вид имели вполне надежный.

Повинуясь рычагам газа, \