Техника - молодёжи 1938-08-09, страница 25

Миновал Горький, самолет врезался в толщу облаков.

ман переводил глаза на приборы: скорость—290. высота —300, курс —89, значит летим, значит все в порядке!

А летчик тем временем, не отрывая глаз, от приборов, вел и вел машину вслепую. Это был идеальный «слепой полет». Как видно, напряжение здорово измотало летчика: машина нервно закачалась, штурман заглянул в люк к летчику, чтобы спросить, что нужно. Не отрывая взгляда от приборов, летчик жестом потребовал: «Пить». Впервые отвинчена пробка термоса. Штурман попробовал стаканчик губами: «Нет, полный нельзя: обожжется». Налил половину стакана. Летчик маленькими глотками с удовольствием пьет горячий чай с кавказским красным вином «Шамхор». Это испытанный напиток в дальних перелетах —и жажду утоляет и бодрости добавляет. Впервые опробовали его в этом же году в Другом дальнем перелете. Самолет шел тогда на высоте 7 тыс. м над Кавказским хребтом. Внизу на 300 км тянулись блестящие ледяные пики Кавказа: Эльбрус с двумя конусами, Ужба, Казбек и множество других. Внизу, под самолетом, на снежном горном плато, ветер поднял метель, а чуть впереди (с высоты это кажется недалеко) виднелось темное синее море и пальмы на побережье. В этот момент впервые штурман налил две чарки кавказского вина, и над Кавказским же хребтом его выпили...

Подкрепившись, летчик еще увереннее погрузился в свою трудную работу. Отсутствие какой-либо видимости ставило штурмана в положение безработного; он взял линейку записи и еще раз установил, что если все течет нормально, то внизу через 5 минут должен быть город Йошкар-Ола. Опять погасил огонь в кабине, лег. на пол и, напрягая до боли глаза, стал смотреть; то ли казалось, то ли на самом деле, но глаза нащупали какие-то серые волны. «Видна нижняя облачность под луной», мелькнула у штурмана мысль. На самом деле впереди, в серой пелене, появилось черное пятно — разрыв в облаках. Как раз к этому времени выглянула и луна; хотя и в «полнакала», но

светила. В разрыве облаков серебряной ниткой извивалась блестящая при лунном свете река. По времени это должна быть река Кошкага. Она ли? Установить невозможно, так как «окно» в облаках осталось сзади. Можно верить.или не верить, но нужно принять к сведению. Через четыре минуты сквозь нижний слой облачности тускло, но достаточно отчетливо слева по борту возникли во тьме огни. Сомнений не было: единственный город на 300 км вокруг — Йошкар-Ола!

Сразу как-то легче стало на душе, летчик получил записку: «Миша-гвоздь! Ведешь чудно, имею детальную ориентировку, слева виден Йошкар-Ола, курс верный, путевая скорость 330 км в час», Вслед за запиской в люк просунулась рука штурмана и ласково погладила мохнатую шерсть сапога летчика, после чего, сделав знак «на большой палец», рука исчезла. Летчик принял суровый и независимый вид воздушного волка. «Но, но, без сантиментов!» Но в душе был доволен и тронут дружеской лаской.

И когда) в бортжурнале была записана цифра предполагаемого времени прибытия в Ижевск: «3.27», то сомнений никаких не было: придем точно и туда.

Доверие к своим двал<ды проверенным расчетам и показаниям приборов целиком себя оправдало: пришли туда, куда хотели, и в назначенное время. В таких

условиях верить чему-нибудь, кроме проверенной техники, нельзя — чувства обманывают, интуиция ошибается и инстинкт фальшивит. «Верь приборам и расчетам» — вот золотое правило для всякого полета вне видимости земли.

Ждали рассвета- Мы шли ему навстречу. Рассвет двигался со скоростью около 1 тыс. км в час, наша машина развивала 330 км в час. Штурману следовало решить интересную задачу: когда самолет повстречает солнце. Штурман определил точно: желанная встреча произойдет в 4 часа 2 минуты-

Первые признаки рассвета почуял летчик; если ночью он спокойно шел напролом по «целине» облаков, то сейчас, в предрассветных сумерках, когда стали Обрисовываться между двумя слоями облачности отдельные громадины, летчик стал от них шарахаться в сторону. Это было уже не страшно и не грозило ничем. Самое трудное осталось позади. А когда между облаками появилась голубая, чуть розоватая полоска неба, штурман наскоро отплясал «нам не страшен серый волк», но был прерван покачиванием машины—-летчик вызывает. Из люка в переборке были видны ноги летчика, штурвал, руки на штурвале и, если нагнуться пониже, лицо в кислородной маске-

Жестами летчик объяснял что-то: сначала покусал палец- «Хочет есть», догадался штурман. Затем летчик стал чертить пальцем по колену: «Ага, хочет куриную ногу!» Нога срочно подана, но летчик отрицательно качает головой. «Что же?» Опять рисует на колене. «Булку?» Гордое и гневное мотание головой и самолетом: «Что, дескать, меня булками кормишь?» — «Яблоко?» Дано яблоко. Голова летчика яростно трясется вправо, влево, а палец ясно рисует прямоугольник. «Фу, ты, чорт, он ведь шоколаду просит плитку!»

Шоколад принят быстро и благосклонно, а отвергнутая куриная нога торчит за голенищем мехового сапога-

Тем временем рассвело, да и облачность несколько порвалась. Внизу тянулся характерный уральский ландшафт —

23