Техника - молодёжи 1938-08-09, страница 27

ти точно на Севастополь, на малой вы-

• соте под облаками. Пробивать облака около Севастополя при малой их высоте было опасно, тем более что начинались уже холмы; а чуть дальше и горы.

Поэтому, когда время подошло к 13 часам 40 минутам, штурман получил от летчика записку: «Облака, наверно, до самой Турции. Где мы сейчас: над морем, или над сушей?» Действительно, нижний слой облаков лежал под самолетом, уходя за горизонт, а сверху толпились гиганты высотой в 9 тыс. м. Ответить точно, где мы летим, было трудно, имелся только расчет, В этот момент, как по заказу, в крохотной «форточке» далеко внизу мелькнула знакомая полоска Ара-батской стрелки. После небольшого «производственного совещания» решили пробивать облака здесь, так как здесь наверняка местность ровная и низкая. Рев мотора сразу стих. Машина, носом вниз, по наклонной, снижалась к облачному

_г слою. В передней кабине было слышно, как свистел воздух снаружи, и свист этот в разреженной атмосфере напоминал журчание воды под носом глиссера, развивающего скорость.

В облака вошли на высоте 1500 м, машину сильно тряхнуло. Запахло облаками — сыростью и мятым паром. Серая непроницаемая мгла закрыла все. Остались только приборы. Самолет снижается до 1 тыс. м. Напрасно глаза щупают густую мглу, — внизу не темнеет! Вот 700, 600, 500, 300 м, а желанное потемнение внизу — признак близости земли — не появляется. Дальше пробивать уже опасно. Опять взревели мощные моторы, и машина стала вырываться вверх. Стрелка высотомера медленно поползла: 300— 800—600, и наконец, когда она дошла до цифры 1500, сквозь верхние облака глянуло на нас солнце! Бескрайная белая волнистая равнина напоминала снежную пустыню. Лететь здесь было хорошо, но экипажу обязательно требовалось пробиться к земле и выйти к Севастополю. Припав к нижним окнам кабины, штурман взглядом тщательно обшарил поверхность облаков: нет ли где темного пятна? —это верный признак «окна». После нескольких минут поисков окно нашлось, и даже с видом на какую-то

• безызвестную станцию и на кусок железнодорожной линии, идущей, вероятно, на Феодосию. «Сделай вираж, увидишь окно», — получил летчик записку и, дав машине большой крен, увидел внизу желанное окно. Чередованием спирали, пикирования и скольжения летчик «протис-

Перед самым забором, используя набранную перед заворотом «лишнюю» скорость, летчик .поднял машину кверху. Она послушно (и это при весе в 500 пудов!) перепрыгнула через забор.

нулся» сквозь это маленькое отверстие к земле. И тут стало ясно, что через облака мы к земле никогда бы не вышли: высотомер показывал 0 м высоты. Гладкое жнитво и пахота низменной части Крыма тянулись под нами в 60— 70 м. Местность здесь была ниже нашего аэродрома, к уровню которого был приведен высотомер. Во всяком случае, пробивать облака вслепую до показания высотомера 0 не рекомендуется ввиду наличия всяких торчащих предметов — столбов, труб, деревьев и т. п.

з;' СЕВАСТОПОЛЬ

Пошли по курсу на Севастополь бреющим полетом. Земля бежала назад Очень быстро. Справа уходила вдаль ровная, как стол, иссеченная прямыми дорогами крымская низменность. Хлеба были уже сняты, и поля почти пусты. Слева местность повышалась, на горизонте начинались Крымские горы. Изредка небольшие горные речки попадались по пути, и тогда взгляд отдыхал на многочисленных садах, окаймляющих эти речки. Кое-где попадались стада. Интересно и совершенно по-разному реагируют животные на рев моторов: овцы судорожно мечутся и сбиваются в кучи, давя друг друга; лошади, наоборот, не особо торопясь, бегут врассыпную; волы сначала подумают, затем завернут хвост штопором и бросаются куда' глаза глядят; гуси, очевидно, не боятся шума совсем — они продолжают свои обычные занятия.

Но .вот под нами замелькали крохотные будки, расставленные в шахматном порядке на большой площади. Что это такое? Дачи? — Слишком малы. Склады?—Нет. И тут летчики разглядели «население» этих будок. Громадные стаи белых кур, увидев ужасного коршуна, каким, очевидно, представился им наш самолет, кинулись под прикрытия. Это был питомник кур породы «леггорн». Через несколько минут развернулась богатая садами долина р. Салгира и рядом вырос Симферополь. Облачность несколько поднялась, и к Севастополю мы подошли уже на высоте 1 тыс. м.

Здесь было значительно лучше: светило солнце, в облаках появились большие разрывы, и высота облачности доходила до 1500 м. Самолет развернулся по ветру. В бухте на якорях стояли корабли, летали гидросамолеты, сновали катеры и шлюпки, выходил на внешний рейд какой-то пароход, усердно дымя. Трудовая жизнь портового города была в полном разгаре.

В 14 часов 45 минут уже на курсе к Москве самолет набирал высоту. До 2 тыс. м дело шло гладко. Но вот над самолетом появились основания кучевых облаков, лететь здесь не хотелось. Пришлось набирать высоту, лавируя между облаками. Беспокоила мысль: неужели и на этом отрезке маршрута облака помешают выдержать профиль полета? К счастью, на высоте 4500 м можно было итти по прямой. Отдельные громады облаков, видимые за многие десятки километров, легко можно было обогнуть, не удлиняя особо путь. Возникал следующий вопрос: а как здесь будет с ветром? Будет ли он мешать нам, как раньше? Но проверить путевую скорость уже через 30—40 км от Севастополя было невозможно. Пока земля была видна, самолет набирал высоту и, следовательно, шел не по прямой. Когда же, достигнув необходимой высоты, легли на курс, облака внизу стали плотнее, и разглядеть земные ориентиры, необходимые для промера скорости, было трудно.

А между тем самолет находился в воздухе уже 15 часов. Горючее подходило к концу. Встречные ветры до Крыма и нарушение графика из-за 'облаков сделали свое дело. Получив записку: «Как с горючим?», летчик сейчас же дал малоутешительный ответ: «В баке № 3 осталось на 1—2 часа, а в баке! 2 сейчас горючее есть, но на сколько его хватит—трудно сказать». Поэтому особенно важно было точно, промерить путевую скорость. Как и обычно, в самый нужный момент где-то сбоку, в облаках, мелькнула узкая щель, в которую штурман успел разглядеть кусок прямой, ровной железнодорожной насыпи, идущей с запада на восток, причем самая насыпь резко белела на окружающих полях. «Ага, балласт, белая ракушка, узнаю, — подумал штурман.— Это железнодорожная ветка Са-рабуз — Евпатория». Отметка на карте сделана, время Записано, начало промера путевой скорости есть. Теперь осталось лететь по курсу и ждать следующей точной отметки по земным ориентирам. То-

25