Техника - молодёжи 1940-06, страница 61

допускатЬ-в. „дервонрестоль • I сооружение горйдеко^ же-

Мой дороги?

,1

1872 г, в Москве араые .поползли по булыжин улицам, дребезжа звонка-, тяжелые рыдваны двухъ-|(сяых конок, запряженные

Лрошло двадцать лет, и ку-еская Москва решилась на мое новшество»: частному «ьгийскому обществу было решено применение паровой

¹ Первый паровичок пошел в 90-х годах прошлого столетия от Бутырской заставы в Петров-I ское-Разумовское. Выпол-1 ияя приказ московского \ обер-полицеймейстера, перед паровичком, во избежание катастрофы, важно шествовал по рельсам человек с красным флагом. Ночью он держал в руках красный фонарь.

В дождливые темные осенние вечера человек с • красным фонарем споты-чкался и падал. Паровичок останавливался перед распростертым в грязи телом •и терпеливо ждал. Пасса-•жиры выскакивали в •грязь: они предпочитали продолжать путь пешком.

Наконец полицеймейстер пошел на уступ*» —-" он посадил человека с красным флагом верхом г^на клячу. Л паровичок , пыхтел в хвосте у лошади, лениво трусившей по шпалам».

| (Из рассказа современникаJ

8 г. был наконец заочен договор с частным льгийским обществом на ктрнфикацню коночных ли-». Городская дума включила этот договор смехотворный кт: по первому требованию иции общество должно бы-немедленно убрать все три-собления электрической тя-и восстановить конное дви. нне. Однако новые трамвай-вагоны отнюдь не отлича-ь комфортом.

«Мне пришлось ехать в таком вагоне, битком набитом пассажирами и в совершенной темноте.

На одной из стенок вагона было сооружено из тонкой проволоки подобие самодельного подсвечника, где белелся стеариновый огарок величиной около сантиметра. При желании кондуктора возжечь этот светильник близко сидящая дама запротестовала, так как жидкий стеарин неминуемо капал бы ей на платье. Кондуктор, конечно, не мог не согласиться с резонностью протеста, и огарок остался у городской управы в экономии». ("Русский голос», 14 июля 1907 г.)

Трамвай отнюдь не уничто-жил извозчиков на московских улицах. Их число в некоторые годы превышало двадцать тысяч. Однако попрежнему никакого регулирования движения в старой Москве не было.

«а конце прошлого века о правилах уличного движения в столице и понятия не имели: ни правой, ни левой стороны не признавали, ехали как кто хотел, сцеплялись, кувыркались».

(Вл. Гиляровский, «Записки москвича».)

Подражая загранице, московские купцы и промышленника завели себе роскошные выезды «а резиновом ходу. Быстро проезжая по улицам, экипажи обдавали грязью обывателей. Обыватели роптали. И городская дума создала особую «шинную комиссию».

Каждую весну и каждую осень на Театральной площади проводились испытания. Испы-тывались какие-то призматические шнны, металлические ободы, щитки. Вызывались специальные эксперты. Наконец комиссия вынесла реше-

*Дабы обиженные шинниками обыватели, платье которых может быть забрызгано грязью, летящей из-под шин, могли заметить своих обидчиков, чтобы затем привлечь их к законной ответственности; экипажи на резиновом ходу должны снабжаться номерными знаками особого цвета, чем

обычные номера извозчичьих экипажей». («Московский листок», 31 августа 1908 г.)

Частная собственность ставила нередко непреодолимые преграды перед скромными пожеланиями городской думы по благоустройству старой Москвы.

«Городская управа положительно не знает, что делать с г-жой Зубовой, по владениям которой в Зоологическом переулке протекает речка Пресня, заключаемая ныне в каменную трубу.

Г-жа Зубова не соглашается на цену, которую предлагает ей управа за клочок земли, нужный под трубу, несмотря на то, что на такую же цену изъявили согласие все остальные домовладельцы этого района.

Жители в отчаянии. По воле местного батюшки они остаются без воды».

("Голос Москвы», 9 июля 1909 г.)

Так хозяйничала московская городская дума. Но надо ей отдать должное: ее официальные отчеты и постановления были скромны I

«На сооружение церкви в память священного коронования их величеств ассигновать 15 ООО рублей; на нужды беднейшим ученикам городских училищ — 37 руб. 05 коп.; на выдачу пособий учащимся женщинам — 24 руб. 44 коп.».

(Из постановлений городской думы в августе 1901 г.)

Не Допуская на своем дворе работ по прокладке труб, г-жа Зубова тем не менее после каждого ливня приезжает в управу с жалобой, что двор ее затопляется».

(«Русское слово», 10 июля 1913 г.)

И даже против своеволия заурядного московского священника была бессильна городская дума.

«Город приступил к устройству водопровода по Рождественской улице, в Бутырках. 7 июля для прокладки труб были вырыты канавы, но, когда вчера утром городские рабочие явились продолжать работу, изумлению их не было предела: от канав — никакого следа. Засыпаны и даже земля утрамбована. Оказалось, что канавы уничтожены по приказанию священника церкви Рождества богородицы на том основании, что улица проложена по церковной земле.

. «Что сделала городская Дума за 1911 год? Куплена ноевская дача для летних прогулок москвичей. Под влиянием холерной эпидемии начаты серьезные ра-ооты по оздоровлению литрова рынка. Возбуждено ходатайство о сооружении в Москве памятника графу л. Н. Толстому... Издано правило, чтобы дамы, садясь в трамвай надевали безопасные наконечники на свои шляпные булавки».

Раннее утро», / марта 1912 г.)

■ Но чаще всего эти отчеты были еще более лаконичны:

«Никаких общих вопросов, связанных с благоустройством города, в городской думе 1902—1903 гг. не возбуждалось».,

(*Известия городской думы», 1903 г.)

Более правдивой и краткой характеристики своей деятельности не могли дать прежние московские градоправители.

В таких условиях протекала городская жизнь дореволюционной Москвы.

61