Техника - молодёжи 1941-07-08, страница 15

видом Наполеона в Калугу не пущу.

Но генерального сражения не произошло. Воля Наполеона была сломлена. Он не делал более попыток пробиться на юг.

Здесь, под Малоярославцем, разгорелся долгий и даже скандальный спор между его маршалами о том,, надо ли пробиваться или отступать, а если отступать, то по какой дороге... Сам Наполеон, прежде чем притти к какому-либо решению, не выдержал страшной внутренней борьбы и упал в обморок.

— На какую позицию хочет нас повести Мюрат и против каких врагов? — восклицал маршал Бессьер во время спора. — Разве вы не видели, с какой яростью бросаются навстречу смерти русские рекруты, вчерашние крестьяне, только что обмундированные и вооруженные!..

А другой участник совещания, граф Лобуа, добавил:

— Мы должны отступить на Неман кратчайшим и знакомым нам путем — через Можайск, и как можно скорее. И как можно скорее! — повторил он.

— Довольно сделано для славы. Пора подумать о спасении армии, — заключил Наполеон свои колебания и приказал отступить — впервые в своей жизни.

Французская армия сделала то, на что ее толкал Кутузов, толкал осторожно и в то же время настойчиво. Теперь, когда Наполеон перешел на старую, разоренную

дорогу, отказавшись от сытой Калуги, у Кутузова оказались еще два союзника: голод и надвигавшаяся зима. И он в полной мере использовал этих союзников, чтобы достичь победы самой дешевой ценой.

— За десять французов не отдам одного русского! — говорил Кутузов, удерживая своих генералов от лишних боев. — Оставьте, все это развалится без меня. Мы должны сохранять свою армию, чтобы было с чем притти на границу...

Кутузов преследовал врага по-своему,. чрезвычайно энергично, но в то же время не тратя лишних сил. Он применил маневр, который получил название параллельного преследования. Кутузов вел свои войска параллельно наполеоновской армии, все время нависая над ее южным крылом. В то же время Платов с казачьими полками теснил французов с тыла, а партизаны совершали непрестанные набеги на фланги, на колонны и обозы.

Отступление «великой» армии уже после Смоленска превратилось в бегство. Французов бил голод, били холодные ветры, били крестьянские и партизанские партии. А с юга нависал Кутузов. И, постоянно чувствуя над собой этот страшный занесенный бич, наполеоновская армия бежала все быстрее и быстрее.

Несколько раз части кутузовской армии настигали отступавших и вступали в сражения. В боях под Вязьмой и под Красным было

убито, ранено и взято в плен до тридцати тысяч врагов. Тысячи их погибли при переправе через ледяную Березину. Остальные замерзали на лютом морозе, гибли от голода и бол'езней, в одиночку и целыми отрядами попадали в руки партизан... В полной мере отплати-лись захватчикам все страдания, причиненные ими русскому народу. Подконец наполеоновская армия превратилась в одичавшую толпу, потерявшую не только боевой, но и человеческий облик.

Еще не доходя до Вильно, Наполеон покинул остатки своих войск. Тот сброд, в который превратилась его гвардия, продолжал свое бегство почти без начальников. Во всей этой толпе, по свидетельству самих французов, «нельзя было насчитать более четырех сотен пехоты да шестисот человек кавалерии. Целые корпуса были сплошь и рядом представлены одними лишь их знаменами под эскортом нескольких офицеров...»

Это было все, что осталось от огромной, блестяще снаряженной полумиллионной армии, которая еще столь недавно переходила Неман, вторгаясь в пределы русского государства.

И когда Наполеон, кинув на произвол судьбы погибающие остатки своих войск, скакал в Париж, на рубеже России стояла усталая, но попрежнему грозная и боеспособная русская армия во главе с полководцем, имя которого с уважением .повторялось во всех странах Европы.