Техника - молодёжи 1942-03-04, страница 36

Я стоял, ках зачарованный, рассматривая sto архитектурное великолепие. Передо мной возвышались стрельчатые порталы с колонками, заполнявшие весь нижний этаж. Выше лежал мощный широкий карниз с нишами, в которых были поставлены статуи французских королей. Еще выше — круглая, больших размеров розетка со стрельчатыми окнами по бокам. Далее возвышалась красивая балюстрада и две башни, венчающие весь собор. Вся плоскость фасада была покрыта различными украшениями. Поражало обилие скульптурных изображений различных чудовищ и зверей-химер, о которых так поэтично писал Виктор Гюго. Увы! Я чувствую сейчас собственное полное бессилие передать в словах то огромное впечатление, которое произвела на меня эта архитектура. Это надо видеть!

ЦЕНА БЛАГОДУШИЯ

НАБЛЮДАЯ парижскую жизнь, сталкиваясь здесь с различными людьми, я заметил одну характерную особенность, которая придавала особый тон всему окружающему. Это какая-то беспечность, непреодолимая тяга ко всему, что может доставить удовольствие, наслаждение, благодушие. Черты эти проявлялись во всем: и в людском говоре, заполнявшем многочисленные парижские кафе, и в манере многих людей одеваться и бесцельно фланировать по улицам и бульварам, ив пристрастии парижан к цветочным и кондитерским магазинам. Цветы и букеты я видел повсюду, пожалуй, так же часто, как и бутылки хорошего вина. Конечно, все это относилось главным образом к кругу состоятельных людей.

Настойчивое желание сохранить беспечный уклад жизни, теплый уют — во что бы то ни стало, даже вопреки войне, пылавшей над всем миром, —такое стремление я замечал у многих жителей этой страны. Мне казалось это особенно странным после посещения Англии, где все дышало практическим духом, несколько суровым, но настойчивым и целеустремленным. А во Франции едва уловимо чувствовалась излишняя мягкость, я бы сказал, даже размягченность.

В то время я не придал особого значения этому неясному впечатлению. Его заслонили важные события, напряженная борьба с нашим общим врагом. И лишь спустя четверть века, когда в 1940 году железные фашистские полчища Гитлера раздавили прекрасную Францию и поработили ее народ, — лишь тогда я понял истинную цену этой черты французского обывателя. Я остро осознал, какую роковую роль сыграли в этой катастрофе разросшиеся до размеров социальной болезни беспечность и благодушие, неспособность мелкого буржуа отказаться от домашнего уюта, от маленьких привычек, порабощаю-

ПУТЬ НА РОДИНУ ДЕЛА нашей миссии во Франции были закончены. Нам предстоял обратный путь в Россию. В бурную погоду, когда сильный пронзительный ветер гнал низкие серые тучи над вспененными волнами Ла-Манша, мы покинули иа маленьком миноносце берега Франции н вновь направились к Британским островам.

Я довольно сносно переносил морскую качку при всех моих плаваниях по разным морям. Но здесь я впервые ие устоял. Волиы жестоко трепали миноносец. Я катался по полу трюма в жестоких приступах морской болезни, не будучи в состоянии удержаться на месте. Для меня было совершенно непонятным, как могут моряки спокойно выдерживать долгие переходы во время бури на миноносцах, когда они то ложвтся набок, то высоко задирают свой нос кверху, когда их треплет во все стороны, причем волны свободно перекатываются через палубу... Наш обратный путь в Россию мы реши

ли совершить через Северное море. От более безопасного направления — через Архангельск — ради скорейшего возвращения на родину пришлось отказаться. Наша командировка и без того очень затянулась: прошло почти три месяца со дня выезда.

Поздно ночью мы выехали из Лондона и ранним утром, чуть светало, подъезжали уже к столице Шотландии Эдинбургу. Отсюда, из залива Форт, должно было начаться наше новое морское путешествие.

До отхода крейсера оставалось несколько часов. Можно было побродить по улицам города, расположенного на очень красивой пересеченной местности. Эдинбург представлял для меня особый интерес. Его название было овеяно юношескими воспоминаниями и мечтами. Этот город был родиной Вальтера Скотта, романами которого мы зачитывались в молодости. Красивый памятник этому писателю, представлявший собою высокое коническое сооружение с его статуей, был поставлен на высоком месте и потому хорошо виден со всех концов города. Шотландия и Эдинбург были местом действия его героев. Бродя по улицам, я увидел возвышавшуюся на скалистой горе «Эдинбургскую темницу». Этим именем было названо одно из самЬх интересных произведений Вальтера Скотта. Здесь же выступал со своими подвигами «Роб-Рой», знаменитый герой его другого романа...

С Эдинбургом были связаны н другие воспоминания. Недалеко от этого города протекает река Твид. На ее красивом берегу сохранился построенный еще в незапамятные времена Лермонтовский замок. Здесь жили отдаленные предки нашего великого поэта. По некоторым семейным документам, эти шотландские выходцы переселились в Россию в XVI веке. Одна из баллад Вальтера Скотта была посвящена Томасу Лермонту, знаменитому шотландскому поэту, жившему в XIII веке.

Около Эдинбурга было расположено поместье Гленарванов, откуда начинались полные захватывающего интереса главы

Измена Жюля Верна «Дети капитана

ранта».

В этом небольшом городе причудливо переплетались нити, тянувшиеся от многих литературных произведений, которыми мы зачитывались в молодости. Бродя по улицам, я был поглощен воспоминаниями о моих юных годах.

Но забыться пришлось не надолго. Суровая действительность опять встала перед нами. Стрелка часов приближалась к двенадцати. Надо было торопиться к пристани. Здесь ожидал-нас паровой катер. С момента посадки на него мы станови

лись гостями радушных н гостеприимных английских моряков.

В заливе стояла крейсерская эскадр» адмирала Битти, часть «Грэнд флит», составлявшего мощь, гордость я славу Великобритании, Был солнечный тихий день. Легкий бриз веял с залива. Искрящиеся блики солнца играли на поверхности воды. С протяжными криками летали чайки и буревестники. Высоко в иебе реял дежурный самолет...

Перед нами раскинулась необозримая громада военных кораблей. Здесь стояли два отряда линейных крейсеров с флагманским кораблем «Лайон», Здесь же были и корабли, получившие громкую известность в бою с немецким флотом у Доггер-Банки 24 января 1815 года. В гавани, кроме того, находилось большое количество легких крейсеров, эскадренных миноносцев, подводных лодок, различных транспортов, а также авианосец с самолетами.

Основную силу эскадры составляли линейные крейсеры, спущенные с верфей незадолго перед войной. Они обладали прекрасными боевыми и мореходными качествами, Скорость хода крейсера достигала 28 узлов, водоизмещение— около 18 тысяч тонн. На Вооружении «той пло-вучей крепости находилось 8 орудий очень большого калибра —в 306 миллиметров. Крейсеры имели весьма мощную броню.

Катер подошел к борту крейсера «Лайон», я мы поднялись по трапу. На верхней его площадке нас уже ожидал адмирал Битти. Небольшого роста, коренастый и широкоплечий, он являл собой тип, который вырабатывается столетиями, в долгом ряде поколений семьи моряков. Низкий лоб —признак упрямства и сильной воли. Этн качества он проявил особенно ярко в знаменитом Ютландском бою. Адмирал Битти атаковал тогда своей эскад-рой передовой отряд германского флота; ои выполнил завет английских моряков — атаковать всегда неприятеля, в каком бы положении и в каком бы состояния ни находились собственные силы.

Мы осмотрели крейсер, его вооружение, каюты и все огромное хозяйство. Затем нас пригласили в кают-компанню за общий стол. Моряки старались сделать приятным наше пребывание на их корабле. Во время обеда мы расспрашивали о некоторых подробностях боя у Доггер-Банки, в котором участвовали наши собеседнике. Английскому морскому штабу удалось перехватить и расшифровать германскую радиограмму о выходе в море немецкой крейсерской эскадры адмирала - Хиппер». Это дало возможность англичанам выйти

Волны жестоко трепали миноносец.