Техника - молодёжи 1946-01, страница 4
4 учился мгновенно повторять любой мой маневр и обеспечивать мне свободу действий. Все свое внимание я устремлял на врага* уверенный в том, что мой тыл обеспечен — там Голубев. Соответственно строя свой маневр, ность «огневой единицы» и создает ял я нее реальную угрозу. В этом отношении большую помощь оказывает надежная радиосвязь между самолетами, дающая возможность ведущему предупреждать ведомого о своих действиях ^ -О: тельно шире, чем только прикрытие своего ведущего. Бой воздушных групп также складывается из подобного элемента взаимодействия. Например, группа в шесть самолетов, состоящая из пар, должна атаковать группу бомбардировщиков противника, идущих под охраной истребителей. В этом случае четыре самолета действуют, как непосредственная ударная группа, которая атакует бомбардировщиков, а летящая выше пара сковывает истребителей сопровождения. Этим обеспечивается успех атаки ударной группы. В общем «огневая единица» — пара самолетов-истребителей — связана между собой не только в атаке, но и в любом маневре воздушного боя. Вот почему ведомый в своей летной подготовке должен быть равен ведущему, спаян с ним, понимать каждое его действие. Иначе, при производстве резкого маневра ведущим, ведомый может оторваться от него, а тогда сила пары будет ослаблена. Поэтому считается, что слетанная пара не только выполняет свои задачи, не неся потерь, но ее даже никогда не удается разбить противнику. Ясно, что ведомый должен быть сильным, смелым и умным летчиком. Я долго присматривался к молодому пилоту Голубеву, изучал его манеру драться, брал его с собой в воздух и наконец пришел к выводу, что он будет хорошим ведомыхм. Голубев — мой земляк; спокойный, настойчивый и упорный сибиряк. Характерами мы сошлись. Он знает, что такое боевая дисциплина. Первый раз, отправляясь с ним в воздух, я предупредил: — Вы должны уметь читать мои мысли, а я буду читать ваши... В воздухе никаких лишних слов! Сообщайте по радио только самое нужное — коротко и точно. И я не ошибся в Голубеве. Он на- он как бы читал мои мысли, отзываясь на них с мгновенной быстротой. Свой самолет он -ведет так, что видит меня под углом, имея хороший конус обзора. В первом же полете нам повстречался немецкий самолет «Фокке-Вульф-489». Голубев увидел его и бросил мне по радио: — Вижу слева выше «раму». Точность доклада облегчила мое решение. Я развернулся для атаки, а ведомый оттянулся, оберегая меня с хвоста. Немец ускользнул из-под моего огня, но вышел прямо на Голубева, который его и сбил. Кто думает в воздухе только о себе, тот рано или поздно будет сбит. Характер современного воздушного боя требует единого стиля. Вот почему для меня не безразлично, с кем я иду в бой. Я должен быть уверен, что мой напарник поймет меня молниеносно- в любой обстановке воздушного боя. А подобная обстановка чрезвычайно многогранна и требует каждый раз своего решения. Ценность летчика-истребителя в том, что в нужную минуту он сумеет применить не те сто заученных приемов борьбы (которые хороши в определенной стандартной обстановке), а новый сто первый прием, возникающий неожиданно для врага в острый миг битвы. Вот почему сила пары зависит от леткой и огневой подготовки обоих летчиков. Подытоживая сказанное, можно сделать следующие выводы: Ведомый должен занимать по отношению к ведущему такое положение, которое бы обеспечивало ему отражение атак противника с наиболее опасной стороны. Одновременно из этого положения должно быть возможно быстрое создание выгодной позиции по отношению к противнику, уходящему от атаки ведущего. При этом любые маневры не должны быть причиной разрыва обоих, что, как мы уже знаем, нарушает боеспособ- «Югневая единица» состоит из двух самолетов: ведущего и ведомого. Ведущий наносит основной удар, ведомый является «щитом» ведущего. I Благодаря большому вниманию к своим напарникам, подготовке их, я всегда был уверен в своих ведомых, и они не pa3i выручали меня в критические минуты. Я всегда осведомлял ведомого о том, что иду в атаку, что давало ему возможность принимать самые правильные решения для обеспечения моей задачи. Поэтому я мог все свое внимание сосредоточивать на прицеле и противнике, не осматриваясь по сторонам. Поэтому мой огонь был всегда прицельным, и я осматривался лишь после выхода из атаки. Требуя от ведомого точного соблюдения этих условий, я, в свою очередь, строил так свой маяевр, чтобы помогать ведомому в выполнении его атаки и маневра. В моей практике был случай, когда я сам нарушил это правило и едва .не был сбит. Это произошло в бою с группой до 40 немецких пикирующих бомбардировщиков, идущих под прикрытием 12 «Фокке-Вульфов-190». При нашем подходе бомбардировщики стали в круг, заняв круговую оборону. Верхняя четверка моей группы атаковала и отвлекла немецкие истребители. Я же со своей четверкой зашел внутрь круга. Выход из первой атаки я стал производить внутри круга. Мой напарник Голубев повторял меня. Но в это время у меня созрело другое решение, и я резко бросил машину из правого боевого разворота в левый. Голубев сразу же оторвался. Я же, увлекшись новым заходом на атаку, не посмотрел, где он находится. Когда атакуемый мною бомбардировщик загорелся, я пошел в третью атаку» но в это время увидел, что около моей плоскости идет трасса пуль и снарядов противника. Оглянувшись, я увидел, что по мне стреляет всего лишь на стометровой дистанции идущий позади «Фокке-Вульф». Моего «щита» — Голубева —-близко не было, так как я оторвался от него при резком изменении маневра, при выходе из первой атаки. Резким уходом под трассу противника мне удалось уйти из-под огня «Фокке-Вуль-фа», тут же сбитого второй парой моей четверки. Я попытался немедленно «окликнуть» 2 |
