Техника - молодёжи 1951-07, страница 4

Старейшина советских химиков академик Н. Д. Зелинский вместе со своим учеником академиком А И. Несмеяновым на строительстве нового здания университета.

В связи с правительственным постановлением была выполнена большая подготовительная работа. Предстояло найти наилучшие ответы на разнообразные и сложные вопросы.

Первый из них возникал сразу при выборе строительной площадки и обсуждении судьбы старого здания университета.

В самом деле, где же могли быть расположены новые корпуса?

По соседству со старыми их поместить было невозможно: в этом районе свободной площади давно уже не оставалось.

Если же строить где-нибудь подальше, то, стало быть, университет должен покинуть Моховую улицу, где он незыблемо простоял почти два столетия к чести и славе нашей родины. Москва, Советский Союз, весь мир привыкли видеть этот старейший в нашей стране университет именно на Моховой улице. За университетом и впредь надо было сохранить первоначальное место, которое так много говорит русскому сердцу, место рядом с Кремлем.

Стремясь в будущее, нужно всегда помнить, любить и свято чтить то, что есть лучшего в прошлом. Вот почему, отдавая заслуженную дань уважения историческому прошлому университета, было решено предоставить ему для строительства в другом районе вторую территорию, дополнительно к первой.

Нет ничего страшного в том, что старое и новое не удалось слить в одном месте.

В мире вообще мало крупных университетов, все факультеты которых были бы собраны вблизи друг от друга.

Линия метро, которая впоследствии свяжет Моховую улицу с Ленинскими горами, сделает пассажирское сообщение между этими двумя пунктами удобным и быстрым.

Главное заключалось в другом: что следует оставить на Моховой, что надо перенести на новую территорию.

Переносить, разумеется, следовало то, что развивается наиболее быстро, что настоятельно требует специализированных условий и для современной научной работы и для дальнейшего роста. Переносить нужно такие факультеты, которые связаны с экспериментальной научной работой, например физический, химический, биологический и т. д.

Но переезд этих факультетов в новое здание, казалось, крайне

В начале XIX века в России насчитывалось всего 400 студентов. Октябрьская революция начертала на фронтоне Московского университета надпись: «Наука — трудящимся!» Сейчас в Советском Союзе больше студентов, чем во всех остальных странах Европы н Азии, вместе взятых. В одной Москве обучается больше студентов, чем во всей Англии или Франции.

затруднялся общим архитектурным обликом будущего высотного сооружения. Его высотность была обязательным условием для проектировщиков. Университет не мог быть «низкорослым» среди других высотных домов столицы. Самое место, видное отовсюду из Москвы, требовало величественного высотного здания.

Между тем ни одна экспериментальная наука с ее точнейшими измерениями не терпит жизни в высотном здании. Чем выше над землей, тем больше колеблются стены от ветра. Эти колебания, которые так ничтожны, что их совсем не улавливает человек, оказываются значительными для сверхчувствительных приборов.

Многое было потом придумано проектировщиками для того, чтобы верхние этажи не «шатало». Абсолютной устойчивости, однако, достигнуть нельзя, хотя здание, о котором идет речь, и в этом отношении является образцовым.

Таким образом, ясно, что физический, химический и биологический факультеты вместе с одноименными научно-исследовательскими институтами могли чувствовать себя, как дома, только внизу.

Тут возникал еще один вопрос: чем же тогда заполнить высотный объем с громадной кубатурой?

Ответ был очевиден. Было решено поместить в высотные части жилые помещения для студентов университета. Ведь каждому студенту необходимо было отвести для жилья отдельную комнату. Некоторые факультеты, как, например, математический и географический, не связанные с точными экспериментами, и музеи также могли быть помещены в высотной части МГУ.

Многих, однако, до крайности смущало неизбежное сочетание в одном здании жилых помещений с факультетами, пугало смешение быта и учебы. Смущало и другое опасение. Миллионами глаз будет смотреть Москва на высотное здание, видимое издалека. И что же предстанет с большого расстояния перед наблюдателями? Общежитие для студентов.

Но что же такое университет, как не сами студенты в первую очередь? Пусть Москва видит их. Ведь они и есть самый ценный капитал всего университета. Ради них существует университет, ради них идег это огромное строительство.

Вот это мнение, неоспоримо правильное, и одержало победу

И когда здание спроектировали, не произошло никакого смешения быта и учебы. Архитекторы успешно преодолели трудности сложной планировки. Жилые комнаты прекрасно изолированы от учебных помещений и вместе с тем удобно соединены с ними прямыми и короткими коммуникациями. Путаницы никакой нет.

Трудно предположить, что существует еще другой, более подходящий участок для строительства, чем тот, который был выбран в районе Ленинских гор. При осмотре этого района тоже разгорелся спор о точной дислокации главных корпусов. Для того чтобы убедиться, где и на каком расстоянии можно увидеть вершину гигантского сооружения, поднимали привязной воздушный шар.

Отдельные крупные корпуса спроектированы и уже почти построены для физического и химического факультетов. Каждый из них располагает помещением, объем которого превышает 220 тысяч кубометров. Это красавцы и по архитектурному оформлению и по гармоничному сочетанию продуманного внутреннего устройства с первоклассным оборудованием.

В основу проекта мы, университетские работники, положили идеи, которые до некоторой степени были близки к мыслям основателя Московского Художественного театра К. С. Станиславского. Он говорил в те дни, когда строил здание для театра: «Было бы хорошо актеру — будет хорошо и зрителям». Мы же рассуждали так: «Было бы

2