Техника - молодёжи 1955-04, страница 36

Л. ДАВЫДОВ

ерепла

ЧНГНННО

Рис. С. НАУМОВА и Ф. ЗАВАЛОВА

Мы находились в вагоне поезда, на пути из столицы в Краснодар. Мой сосед, большелобый, скуластый, худой и, видимо, очень сердитый на кого-то, весь вечер упорно молчал. Не удалось его расшевелить и на следующее утро. Он отказался наотрез участвовать в шахматном матче на звание чемпиона вагона, очень поздно и нехотя завтракал, подходя к окну, провожал грустным взглядом встречные грузовые поезда. При этом он произнес однажды с явной досадой:

— Все возят...

— Что вы имеете в виду? — полюбопытствовал я.

— А вот, полюбуйтесь, дрейфующие холмы, чугунные хребты на колесах...

Большинство встречных поездов имело в своем составе, помимо крытых вагонов, гондол, нефтеналивных цистерн, обязательно по нескольку платформ с металлической стружкой. Рыжая, бурая, с густым налетом ржавчины или свежая, словно только сошедшая со станка, очень светлая стружка разной формы и величины, наваленная грудами, возвышалась над платформами. Пожалуй, она действительно напоминала обнаженные, без растительности холмы, какие бывают на рудничных дворах.

— Везут хлеб насущный для доменных печей, — сказал я, не разделяя странного раздражения моего соседа. Он загадочно и, как мне показалось, лукаво улыбнулся.

— Вы, часом, не литератор? — спросил он.

— А что?

— Можно бы вместо «хлеб насущный» и прочее обойтись одним словом...

— Каким?

— Стружка...

Через некоторое время мы все-таки разговорились. Я узнал, что хмурого пассажира зовут Роман Миних, что он литейщик и что его профессию можно считать его родовым делом.

«Не заготовитель утиля, даже не станочник и не металлург, а литейщик. Что общего у него со стружкой? Чем она его прогневила?» — с этими мыслями я сошел в Краснодаре с поезда, тотчас потеряв из виду соседей по вагону.

Несколькими днями позже совершенно случайно на заводе «Октябрь» я снова встретился с Минихом. Он повел меня в свой цех.

Взглянув на вагранки, я невольно вспомнил разговор о стружке. Постепенно все открылось: и то, почему Миних выразил недовольство «холмами на колесах», и его прямая заинтересованность в максимальном сокращении «дрейфа» стружки от сотен металлообрабатывающих заводов к доменным печам, а потом в виде чугунных чушек — обратно на те же заводы...

Краснодарский край — южная сторона, солнечная, отрадная. Но все же Кавказ иногда напоминает местным жителям, что он не зря именуется «Северным». Иногда зимой с гор неожиданно дуют резкие ветры и толстый слой снега покрывает землю.

Несколько лет назад, в одну из таких лютых зим, когда возникли перебои с подачей сырья, Роман Миних, молодой начальник литейного цеха, оказался перед реальной угрозой нехватки металлического лома для вагранок. Если они погаснут, остановится завод. А этого допустить нельзя. Литейщики перешли на самый скудный паек. Собрали чугунный лом изо всех закоулков цехов, складских помещений, со двора.

Но всего этого было мало. И у Миниха возникла мысль воспользоваться стружкой, которая потоком течет из механического цеха.

Но можно ли ею загружать вагранку? Каким способом? В каких пропорциях? Не повредит ли это агрегату? Не ухудшит ли качество металла? Ведь завод изготовляет ответственные и сложные детали — головки блока тракторного двигателя. Они сложны по конструкции, имеют резкие переходы сечений. Их не выпускают с

территории предприятия без серьезнейшего гидравлического испытания под давлением в шесть атмосфер.

Прежде чем искать ответа на все технические вопросы, молодой начальник цеха решил выяснить у главного инженера: не пробовал ли кто-нибудь раньше воспользоваться стружкой?

— Батенька, — учтиво улыбаясь, сказал главный инженер, — вы как будто вчера появились на свет... Десятки лет ее стараются переплавлять в вагранках. Давно имеется много способов и методов. Только успокойтесь, голубчик, общепризнано, что самое верное и выгодное — сдавать стружку Главвторчермету по цене 54 рубля за тонну.

— А лом покупаем?

— По 144 рубля. Цена государственная!

— И деньги государственные, — ответил Миних. — Экономия нам бы не помешала...

Из кабинета главного инженера Миних направился в техническую библиотеку и попросил подобрать ему соответствующую литературу. Из нее открылось очень многое. Прежде всего задача, которую он пытался решить для своего цеха, учитывая временные затруднения с подвозом металла, оказалась гораздо более значительной и важной, чем он даже предполагал. Ведь металлообрабатывающие заводы Советского Союза, изготовляя детали из черных металлов, превращают ежегодно в стружку миллионы тонн стали и чугуна.

А сколько мороки с этой стружкой после того, как она сошла со станка! Ее собирают и выносят на заводской склад. Отсюда на машинах ее увозят на сборные пункты Главвторчермета. Потом она путешествует на железнодорожную станцию. Здесь ее перегружают с автомашин на платформы, затем отправляют в дальний путь на переплавку в доменных печах. Пока стружку собирают, переносят, грузят, возят, пропадает много металла.

Если бы все производственные отходы переплавлялись на месте, а не увозились к доменным печам, можно было бы значительно разгрузить транспорт, резко удешевить стоимость металла и, главное, дополнительно получить его в количестве, равном производительности крупного металлургического комбината.

Однако долголетний опыт как будто подтверждал, что это невозможно. Во всяком случае, добавлять стружку прямо в шихту вагранки нельзя. Стружка не терпит длительного контакта с печными газами. Огромная по отношению к весу поверхность стружки и температурные условия вагранки обязательно приводят к угару металла и пригару серы. Металл получится с большим содержанием серы. Угар превышает 30 процентов.

Как же избежать этих пагубных реакций?

Книги давали ответ и на этот вопрос. Надо доставлять стружку непосредственно в зону плавления, минуя общую дорогу шихты — сверху вниз, от колошника до самого пекла, где уже нагретый металл окончательно расплавляется, становится жидким.

Но разве стружка может сразу «нырнуть» вниз? Ведь вагранка никогда не пустует, она всегда битком заполнена шихтой. И эта шихта очень медленно ползет вниз, в зону плавления.

А что если стружку хоть на время «скрыть» от окружающей среды? Изобретатели предложили закупоривать стружку в железные коробки.

Но, позвольте, разве выгодно «консервировать» стружку, крошить ее, заполнять этой крошкой железные ящики и забрасывать их вместе с ломом в вагранку? Ведь дешевая, почти даровая стружка при этом стремительно дорожает!

Был предложен и другой способ — подводить стружку по железной трубе, установленной в центре вагранки и опирающейся на холостую коксовую колошу. Эта труба по мере оплавления ее конца непрерывно опускается вместе со стружкой. Опускающаяся труба наращивается следующей трубой и вновь заполняется стружкой. Но это тоже было слишком дорого.

Это предложение упразднило ящики, но все равно надо было покупать трубы.

— Ладно, обойдемся совсем без коробов и труб, — сказали инженеры. — Превратим стружку в кусок металла, спрессуем ее в брикет.

Но экономисты опять запротестовали. Ведь чтобы спрессовать стружку, нужны мощные прессы, дополнительная рабочая сила, производственные площади, лишняя затрата энергии. Зачем все это, когда проще сдать стружку заготовителям и получить за нее деньги!

34