Техника - молодёжи 1956-11, страница 43

Палех — село известное, с историей.

До революции в нем жили кустари-иконописцы. Их творчество было безыменно и безлико, работали они надрывно, без вдохновения и называли свой труд ремесленным.

Иконы шли отсюда, как деревянные ложки из Хохломы, нескончаемым потоком в каждый дом на Руси, будто с конвейера сходили — нередко одна в одну, без малейшего отличия. Мастера могли писать их, чуть ли не закрыв глаза, наизусть.

Это одна история иконописцев, настоль-ко древняя, что и начала у нее толком не разглядишь. А другая — короткая. От роду ей всего тридцать лет, она тоже касается палешан, но относится к живописи гражданской, к искусству жизненному, радостному.

После Великой Октябрьской социалистической революции богомазы потеряли вкус к иконам. Рухнули вековые устои, а с ними исчезла привычка к писанию божественных образов. Но влечение к краскам осталось.

Неуверенным, но самостоятельным шажком ступили богомазы в полосу яркого света, удовлетвориться раскраской предметов домашнего обихода не смогли, посмотрели на товарищей — мастеров из села Федоскино и, чтобы не стоять на месте. переняли пока что их работу — живопись на лакированных поверхностях шкатулок из папье-маше.

Дальнейшее превращение совершалось быстро. Среди иконописцев по духу и по способности к живому и образному восприятию действительности оказались настоящие художники. От икон у них остались несколько условный подход к сюжету и склонность к стилизации.

Они зачеркнули наспех придуманное название своей организации и начертали новое: Палехская артель древней живописи. Через несколько лет артель стала Палехским товариществом художников, а с тысяча девятьсот пятьдесят третьего года— Производственными мастерскими художественного фонда СССР.

Работа художника идет по двум сливающимся направлениям. Одно — чисто творческое, в котором ищутся тема, идея, герои и действия, а другое — исполнительское. Оба пути не гладкие. Но на первом у художника много сложнообъ-яснимого, зависящего от недостаточно еще изученной психологии творческого процесса. Путь же второй — техника изготовления втих до странности сильных и прелестных миниатюр, вросших в коробки, как деревья в землю, — ои у палехских художников ясен, и о нем повто-му можно рассказать.

Основа материала — склеенный и спрессованный многослойный картон. После просушки его вымачивают в льняном масле и опять сушат в горячих печах. Получаются орехового цвета плиты или бруски тверже самого плотного дерева. Нож такую доску не берет, и ее можно обработать лишь на станке с особо прочными стальными резцами. Из пропитанного маслом картона столяры да токари мастерят всякие изделия, чистят их и снова вымачивают в масле. Затем каждый предмет шпаклюют, несколько раз грунтуют, густо красят в черный цвет, сушат в печах, ватным тампоном очень осторожно и многократно наносят лак, и после обработки тончайшим порошком пемзы, английской землей, салом и полировальным сланцем — трепелом вещь выходит из рук шлифовщика похожей на черное зеркало.

В беглом описании операций пропадает ощущение времени и напряжения, — на самом же деле процедура подготовки материала довольно длительна; пропитка маслом, сушка и другие процессы требуют

большого труда, опытных, изощренных мастеров-рабочих. Нормы, рецепты, приемы разнообразны, и применяют их, сообразуясь с меняющимися условиями производства.

Когда изделие готово, над ним склоняется художник.

В мастерской светло, за окном яркая зелень или синий мороз. В предвкушении приятной работы мастер разбирает свой несложный инвентарь и мурлычет песенку. Художник уже обдумал сюжет, на бумаге у него зарисованы все подробности: композиция, внутренним оком увиденный цвет, украшения, переплетения линий и ажурных гирлянд.

Касаясь пластины, мастер старается не оставить следов пальцев на ее полированной глади и песочным камнем с пемзой стирает лаковый блеск на месте, отведенном под рисунок. Для красок нужна матовая, шершавая поверхность, куда еле бидно белилами наносится контур рисунка.

Приготовление красок — профессиональный ритуал. В основу его положены тщательность и чистота работы, так как именно краски вдыхают жизнь в произведение. В состав их входит сухой пигмент, уксус и яичный желток. Такие краски не новость и в живописи носят название темперы. Они прочней масляных, прозрачны и в соединении с лаком нарядны и праздничны.

№ . У^ЯШ

РЕЦЕПТ XVI ВЕКА

«Три злато, сребро или медь пилою мелно и потом три с водою и с солию и, омыв, смеси с наме-дем или вишневым клеем и пиши, еже хощеши».

РЕЦЕПТ XVII ВЕКА (публикуется впервые)

«Взять с чела сажи мягкой и просеять ситом и тереть на вине горячем на плите, а буде вина нет, — на уксусе и, утерши гораздо, процедить сквозь плат, а что будет Hai ipx пена, и ту пену долой сымать и положить в сосуд писчей, и долить камедью, и припарить в пече, и после положить камеди ладонной и писать».

РЕЦЕПТ XVII ВЕКА (публикуется впервые)

«Возьми сурику, скипидару да селитры поровну и положи ■ одно место, и мешай, покамест высохнет. А держи в тепле, и ты увидишь, <что будет добро». у

Кроме того, отдельно готовят, или, как выражаются палешане, творят, золото. В старину существовало даже особое искусство изображения золотом, называвшееся хризографией. Палешане владеют ею виртуозно и ко всему, что с ней связано, относятся внимательно и бережно.

Растирание пальцами золотых листков, смешиваемых с гуммиарабиком, — серьезнейшее дело, так как от качества золотого порошка зависит очень многое. Разводят его потом просто водой, как акварель.

Каждый пишет по-своему, но есть кое-какие особенности, общие для всех мастеров миниатюры.

Они много внимания уделяют приему, называемому палешанами плавью, а прочими живописцами — лессировкой. Сущность ее заключается в том, что прозрачный слой краски кладется на просохшую краску, цвет просвечивает сквозь цвет и художник, таким образом, имеет возможность обогатить колорит, улучшить световой аффект и добиться желаемой гармонии.

Полностью проработанное изображение художник прикрывает, как стеклом, слоем лака и уж по нему выписывает золотом тончайшие орнаментальные украшения, после чего снова лакирует сплошь все написанное, сушит и полирует костью — волчьим зубом.

Советский народ уважает и ценит палехское искусство; вто искусство триумфально шествует по всему миру.

Один Голиков чего стоит! Его миниатюра могуча, техника поразительная, а как велик охват событий: он нарисовал целую книгу «Слово о полку Иго| ;ве» — иллюстрации, текст, переплет. Пахарь, сельскохозяйственные работы, косарь, казнь Разина, Борис Годунов, сказка о царе Салтане, битва красных с белыми — все вти произведения ярки. Они продуманы, прочувствованы и пережиты художником и гражданином.

Кроме миниатюр, прославленные мастера известны реставрацией фресок соборов Московского Кремля, стенной росписью дворцов пионеров и домов культуры в Ленинграде, Свердловске, Иванове, Кольчугине, Рыбинске.

Все это в искусстве крупные события... А сколько еще у них работ на фарфоре, пергаменте, перламутре, стекле, финифти!

Палешане делали и делают необычайно много. Они справедливо занимают почетное место на выставках, в Третьяковской галерее, в музеях страны и за границей.

В двухэтажном художественном училище знаменитого села учится молодежь.

Населенное талантливыми художниками, село само похоже на диковинный открытый ларец. И есть у него свой поэт — хороший человек, настоящий друг Ефим Федорович Вихрев. Он был коммунистом, любил Палех, верил в него, написал о нем задушевную книгу. Вихрев умер двадцать лет назад. Художники похоронили его в своих сказочных владениях и продолжают еще старательней, настойчивей и сильнее искать дивный камень Алатырь, под которым, по красивому иносказанию, лежит тайна искусства, секрет радости.

37