Техника - молодёжи 1957-04, страница 32

сторона души, с звериных времен направленная к самосохранению.

Шорох камней заставил Дар Ветра очнуться от сложных и неясных размь шлений. Сверху по долинке спускались двое. Он узнал оператора секции электроплавки — застенчивую и молчаливую женщину, хорошо владевшую роялем, и маленького, живого инженера наружной службы. Оба, раскрасневшиеся от быстрой ходьбы, приветствовали Дар Ветра и хотели пройти мимо, но тот остановил их в мгновенной вспышке воспоминания.

— Я давно собираюсь просить вас, — обратился он к оператору, — исполнить для меня тринадцатую космическую фа-минор.

— Вы подразумеваете космическую Зига Зора? — переспросила женщина и на утвердительный жест Дар Ветра тихо рассмеялась.

— Мало людей на всей планете, которые могли бы исполнить эту вещь... Солнечный рояль с тройной клавиатурой беден, а переложения пока нет... и вряд ли будет. Но почему бы вам не вызвать ее из Дома Вьсшей Музыки — проиграть запись? Наш приемник достаточно мощей!

— Я не знаю, как это делается, — пробормотал Дар Ветер.— Я раньше не...

— Я вызову ее вечером! — обещала музыкантша Дар Ветру и, протянув руку спутнику, продолжала свой спуск.

Весь остаток дня Дар Ветер не мог отделаться от чувства, что произойдет нечто важное. Со странным нетерпением он ждал одиннадцати часов — времени, назначенного Домом Высшей Музьки для передачи симфонии.

Оператор электроплавки взяла иа себя роль распорядителя, усадив Дар Ветра и других любителей в музыкальном зале, напротив серебряной решетки звучателя в фокусе ге-мисферного экрана. Оиа погасила свет, объяснив, что иначе будет трудно следить за цветовой частью симфонии, могущей исполняться лишь в специально оборудованном зале и здесь ограниченной внутренним пространством экрана.

Во мраке лишь слабо мерцал экран и чуть слышался снаружи постоянный шум моря. Где-то в невероятной дали возник низкий, такой густой, что казался ощутимой силой, звук. Он усиливался, сотрясая комнату и сердца слушателей, и вдруг, повышаясь в тоне, раздробился и рассыпался иа миллионы хрустальных осколков. В темном воздухе замелькали крохотные оранжевые искорки.

Нахлынул вал тревожных и нестройных звуков тысячеголосый хор волн тоски и отчаяния, дополняя которые метались и гасли вспышки мутных оттенков пурпура и багрянца.

В движении коротких и резких вибрирующих нот наметился круговой порядок, и в высоте завертелась распль вчатая спираль серого огня. Внезапно крутящийся хор прорезали длинные ноты; гордые и звонкие, они бьли полны стремительной силы. Нерезкие огненные контуры пространства пронизали четкие линии синих огненных стрел, летевших в бездонный мрак за краем спирали и тонувших во тьме ужаса и безмолвия.

Так закончились первые две части. Слушатели, слегка ошс ломленные, не успели произнести ни слова. Широкие каскады могучих звуков в сопровождении разноцветных ослепите ьных переливов падали вниз, понижаясь и ослабевая, и меркли сияющие огни в меланхолическом ритме грустной мелодии. Вновь что-то узкое и порывистое забилось в падающих каскадах, и снова синие огни начали ритмическое танцующее восхождение.

Потрясенный Дар Ветер уловил в новых звуках стремление к усложняющимся ритмам и формам и подумал, что нельзя лучше было отразить первобытную борьбу жизни с энтропией... Ступени, плотины, фильтры, задерживающие каскадь спадающей на низкие уровни энергии. Задержать на мгновение и в этот момент жить! Так, так, так — вот они, эти первые всплески сложнейшей организации материи!

Синие стрелы образовали цепь геометрических фигур, кристаллических форм и решеток, усложнявшихся соответственно сочетаниям минорных трезвучий, рассыпавшихся и вновь соединявшихся, и внезапно погасли.

Четвертая часть симфонии началась размеренной поступью басовых нот, в такт котор м загорались и гасли уходившие в бездну бесконечности и времени синие огни. Прилив грозно ступающих басов усиливался, и ритм их учащался, переходя в отрывистую и зловещую мелодию. Синие огни казались цветами, гнувшимися на тонких огненных стебельках — грустно иикли они под наплывом низких, гремящих и трубящих нот, угасая вдали. Но ряды огоньков или фонарей становились все чаще их стебельки — толще. Вот две огненные полосы очертили идущую в безмерную черноту дорогу и поплыли туда, в необъятность вселенной, золотистые

А

ЧлС

звонкие голоса жизни, согревая прекрасным теплом угрюмое равнодушие двшкущейся материи. Темная дорога становилась рекой, гигантским потоком синего пламени, все усложнявшимся узором, в котором мелькали проблески разноцветных огней.

Стремительно нарастала сложность звонкой мелодии, разворачивавшейся все сильнее и дальше в ритмической пос упи низкого гула времен... У Дар Ветра закружилась голова, и он уже не смог следить за всеми оттенками музыки и света, улавливая лишь общие контуры исполинского замысла. А там плескался сияющи,м, необычайно могучим, радостным и ясным цветом синий океан высоких кристально чистых звуков. Их тон все повышался, и сама мелодия стала неистово крутившейся восходящей спиралью, пока ие оборвалась на взлете в ослепительной вспышке огня...

Симфония кончилась, и Дар Ветер понял, чего недоставало ему все эти долгие месяцы. Ему опять стала необходима работа более близкая к космосу, к неутомимо разворачивающейся спирали человеческого устремления в будущее. Прямо из музыкального зала он направился в переговорную комнату и вызвал центральную станцию распределения работы в северной жилой зоне. Молодой информатор, направлявший Дар Ветра сюда, на рудник, узнал его и обрадовался.

— Сегодня вас вызывали из Совета Звездоплавания, но я не мог связаться. Сейчас соединю вас.

Экран померк и снова вспыхнул, на нем был Мир Ом — старший из четырех секретарей Совета.

— Большое несчастье! Погиб спутник пятьдесят семь. Совет зовет вас для выполнения труднейшей работы. Я посылаю за вами ионный планетолет. Будьте готовы!

Дар Ветер застыл в изумлении и тревоге перед погасшим экраном.

(Продолжение следует)

«

1