Техника - молодёжи 1957-11, страница 32

— Эвда, как и все на планете, — продолжал Рен Боз, — будет следить за отлетом по ТВФ.

Физик показал на ряды высоких треножников с камерами для белого, инфракрасного и ультрафиолетового приема, полукольцом расположившиеся вокруг звездолета. Налагаясь одна на другую • цветном изображении, разные группы лучей спектра заставляли экран дышать подлинным теплом и жизнью. Этому помогали и обертонные диафрагмы, давно утратившие металлический отзвук в передаче голоса.

Но Дар Ветер глядел в противоположную сторону, на открытую дверь только что подошедшего электробуса. Оттуда первой выскочила и побежала, путаясь в траве, Веда Конг. Она с разбегу бросилась на широкую грудь Дар Ветра так, что ее длинные спущенные по вискам косы ударили его по спине.

Дар Ветер слегка отодвинулся и отстранил Веду, вглядываясь в оттенок новизны бесконечно дорогого лица, сообщенный необычной прической.

— Я играла для детского фильма северную королеву Темных Веков и едва успела переодеться для жаркой Эль Хомры, — пояснила, немного запыхавшись, молодая женщина, — а причесаться уже не осталось времени...

Дар Ветер представил ее себе в длинном парчовом платье и золотой короне с синими камнями, с косами ниже колен, с отважным взглядом серых глаз... и радостно улыбнулся.

— Корона была?

— О да, такая, — Веда чертила пальцем в воздухе контур широкого кольца с крупными зубцами в виде креста или трилистника. ,

— Я увижу?

— Сегодня же, после отлета, — я попрошу показать тебе фильм. В одном эпизоде...

Веда заметила серьезного физика, смутилась и сердечно приветствовала Рен Боза. Тот улыбнулся наивно и довольно.

— Где же герои Ахернара? — физик оглядел по-преж-нему пустое вокруг звездолета поле.

— Конечно, там! — Веда указала на большое здание в виде шатра из пластин фисташково-молочного стекла с серебристыми ажурными ребрами наружных балок — главный зал космопорта.

— Так пойдемте!

— Мы лишние там, — твердо сказала Веда, — они смотрят прощальный привет Земли. Пойдемте к «Лебедю».

Мужчины повиновались.

Идя рядом с Дар Ветром, Веда тихонько спросила:

— У меня не очень нелепый вид с этой старинной прической? Я могла бы...

— Не нужно. Очаровательный контраст с современной одеждой, косы длиннее юбки и мешают вертеть головой. Пусть будет! I

— Повинуюсь, мой Ветер! «— шепнула Веда свои магические слова, заставившие забиться его сердце и вызвавшие легкую краску на бледных щеках.

Сотни людей не спеша направлялись к кораблю. Очень многие улыбались Веде или приветствовали ее поднятием руки, гораздо более часто, чем Дар Ветра или Рен Боза.

— Вы популярны, Веда, — заметил Рен Боз, — что это — работа историка или красота?

— Ни то и ни другое. Постоянное и широкое общение с людьми по роду работы и общественных занятий. Вы с Ветром то замкнетесь в недрах лабораторий, то уединяетесь для напряженной ночной работы. Вы делаете для человечества гораздо больше и более значительное, чем я, но только с одной, не самой близкой сердцу человека стороны. Чара Нанди, а особенно Эвда Наль гораздо больше известны, чем я...

— Опять укор нашей технической цивилизации? — весело упрекнул Дар Ветер.

— Не нашей, а пережиткам прежних роковых ошибок. Еще двадцать тысячелетий тому назад наши пещерные предки знали, что искусство и с ним развитие чувств человека почти так же важны для организации общества, как разум.

— В смысле отношений людей между собою? — спросил физик.

26

— Вот именно.

— Какой-то древний мудрец сказал верно, что самое трудное на земле —это сохранять радость! — вставил Дар Ветер. — Смотрите, вот еще верный союзник Веды.

Прямо к ним шел легким и широким шагом Мвен Мае, привлекая общее внимание своей огромной черной фигурой.

— Видимо, кончился танец Чары, — догадалась Веда,— вероятно, сейчас появится и экипаж «Лебедя».

— Я бы на их месте шел сюда пешком и как можно медленнее, — вдруг сказал Дар Ветер.

— Вы начали волноваться, — Веда взяла его под руку.

— Конечно, Для меня мучительно подумать, что они уходят навсегда и этот корабль я больше не увижу. Что-то внутри меня протестует против этой обязательной обреченности, может быть потому, что там есть близкие мне люди!

— Вероятно, не потому, — вмешался подошедший Мвен Мае, чуткое ухо которого издалека уловило громкую речь Дар Ветра, — это неизбывный протест человека против неумолимого времени.

—- Осенняя печаль? —с оттенком насмешки спросил Рен Боз, улыбаясь глазами своему товарищу.

— А вы замечали, что осень умеренных широт с ее грустью очень любят люди наиболее энергичные, жизнерадостные и глубоко чувствующие? — возразил Мвен Мае, дружески погладив плечо физика.

— Верное наблюдение, — восхитилась Веда.

— Очень древнее...

— Дар Ветер, вы на поле? Дар Ветер, вы на поле? — загремело откуда-то слева и сверху. — Вас зовет в телекомнату Центрального здания Юний Ант. Юний Ант зовет! В телекомнату Центрального здания.

Рен Боз вздрогнул и выпрямился.

— Можно с вами, Дар Ветер?

Тот задумался на секунду.

— Идите вместо мен% У вас нет здесь личных привязанностей, а мне надо проводить Эрга и Низу.

— Но вы пропустите гораздо более важное!

Дар Ветер рассмеялся своим беззаботным смехом.

— Вы такой же, как Юний Ант! Тому все время кажется, что если он самолично не будет присутствовать на приеме, так обязательно будет упущено нечто важное. Как будто памятные машины не запишут всего, а передатчики смогут что-то обойти! Но торопитесь! Мы придем на ТВФ после отлета, чтобы посмотреть запись вместе со всей планетой.

Космопорт обладал мощными и усовершенствованными ТВФ и гемисферным экраном. Рен Боз вошел в тихую круглую комнату. Дежурный оператор указал на правый боковой экран, передвинул ручку, и перед физиком возник взволнованный Юний Ант. Он долго оглядывал Рен Боза и, наконец, кивнул ему.

— Я тоже хотел наблюдать отлет. Но сейчас ведется внепрограммный прием — поиск в прежнем направлении и диапазоне 62/77. Есть важное! Поднимите воронку для направленного излучения, ориентируйте на обсерваторию. Я переброшу луч-вектор через Средиземное море прямо на Эль Хом-ру. Ловите трубчатым веером и включайте гемисферный экран... — Юний Ант посмотрел в сторону и добавил? — Скорее!

Опытный в приемах ученый выполнил требование за две минуты. В глубине экрана появилось изображение гигантской галактики, в которой оба ученых безошибочно узнали открытую человеком на заре времен туманность Андромеды, или М-31.

В ближайшем к зрителю наружном обороте ее спирали зажегся огонек. Он вспыхнул почти в середине линзо-ьидного в ракурсе диска туманности Андромеды. Там ответвилась казавшаяся крохотной шерстинкой система звезд — несомненно, исполинский рукав в сотню парсеков длины. Огонек стал р«асти, и одновременно увеличивались «шерстинки», в то время как сама галактика исчезла, расплываясь за пределы поля видимости. Поток красных

ОТЕЦ АНГЕЛОВ

В 1875 году один американский священник в разговоре с директором колледжа утверждал, что наука не может больше иати вперед, ибо уже открыто все, что можно было открыть. Директор не согласился с этим.

— Через пятьдесят лет, — сказал он, «— люди будут летать, как птицы.

Священник был изумлен таким смелым заявлением и гневно возразил:

— Летать могут только ангелы, и каждый, кто думает иначе, богохульник!

Этого священника звали Мильтим Райт. У него было два сына, знаменитые братья Орвиль и Вильбур, которые через тридцать лет после спора в колледже прославились своим полетом на самолете.