Техника - молодёжи 1963-12, страница 14

А. Паштов, участник штурма Эльбруса.

МОТОЦИКЛИСТЫ ШТУРМУЮТ ЭЛЬБРУС

д то произошло 1 сентября 1963 года. В 12 часов дня спортсмены А. Паштов и А. Гу-гуев на двух отечественных мотоциклах выехали из Терскола и через час достигли Ледовой базы на высоте 3 900 м. Здесь по указанию заслуженного тренера РсФСР мастера спорта X. Залиханова была сделана ночевка.

В 6 часов утра мотоциклисты тронулись в путь. Дорогу указывали пламенеющие на снегу флажки. Эту трассу заботливо проложили альпинисты, мастера спорта В. Наугольный и Г. Степанов. Через 12 минут спортсмены достигли «Приюта одиннадцати». В ясные дни отсюда можно любоваться величественной панорамой Кавказских гор, но в это утро видимость ухудшилась, подул ветер, резко упала температура.

...С каждым метром подъем становится все труднее, несмотря на то, что колеса мотоциклов оборудованы шипами (54 — на переднем колесе и 81 — на заднем). Моторы напряженно работают в разреженном воздухе. Совсем рядом прокатился раскат грома.

— Недоволен старик, — Паштов кивнул в сторону Эльбруса. — Не нравится, видать, запах бензина? как грохочет!

То и дело сверкают молнии. Все вокруг наэлектризовано. Сквозь влажные краги чувствуются электрические разряды. В голове шумит. Временами закладывает уши. И вдруг крупными хлопьями повалил снег. Теперь уж совсем ничего не видно. Но штурм продолжается.

— Стой! — Паштов прислушивается. — Кажется, выстрел?

— Ракета! — догадался Гугуев.

— Приказ возвращаться — метель. А жаль...

...Спускаться еще труднее. Метель усилилась.

Ветер дует в лицо, захватывает дыхание. Приходится то и дело останавливаться. Неожиданно сквозь пелену снега мелькнуло что-то темное. Навстречу шагнул человек.

— Залиханов! — удивились спортсмены.

— Трещины здесь, — сказал тренер. — А видимости никакой. Вот я и решил встретить.

...Всю ночь в горах бушевал буран. А утром склоны Эльбруса до самой Ледовой базы покрыл первый снег — толщиной в полметра.

— Да, в этом году мы уже не сможем штурмовать Эльбрус, — с сожалением заметил Паштов.

— Так вы же поднялись на четыре тысячи восемьсот метров! — отозвался кто-то из альпинистов. — Туда и пешеходы-то не всегда добираются. И еще недовольны?

Паштов улыбнулся.

— Но ведь четыре тысячи восемьсот — это еще не предел!..

Эльбрус В. ТЕМИН

Фото автора

ПИСАТЕЛИ О СВОЕЙ РАБОТЕ

Иван Антонович Ефремов — популярнейший советский писатель-фантаст, известный ученый-палеонтолог. За свои научные труды И. А. Ефремов удостоен Государственной премии, награжден двумя орденами.

Моряк, геолог, путешественник, искатель «костей драконов», создатель новой отрасли палеонтологической науки — тафономии, И. Ефремов написал целую серию «Рассказов о необыкновенном», посвященных загадкам природы и удивительным научным открытиям. Ученый, восстанавливающий стертые временем письмена геологической летописиг он показал в фантастической повести «Звездные корабли» далекое прошлое нашей планеты. Знаток археологии и истории, в повестях «Путешествие Баурджеда» и «На краю Ойкумены» он раскрыл перед читателем жизнь древних народов африканского континента. Социолог и философ, в «Туманности Андромеды» он смело приподнял завесу времени и показал величественный мир коммунизма, восторжествовавшего на всей Земле.

Редакция попросила Ивана Антоновича рассказать о своих творческих планах.

С детства одной из черт <моего характера, не всегда приятной для взрослых, было стремление непременно поделиться с людьми, которых я любил, своими «открытиями», чем-то вновь узнанным. Особенно доставалось моей матери, которой вряд ли было уж так интересно узнать, что я только что видел лягушку не с зелеными, а с черными пятнышками или что восхитительно тяжелая гиря ходиков медная только снаружи, а внутри — свинцовая.

Годы шли, и накапливаемые знания стали интересными не для меня одного, а желание делиться ими нисколько не ослабело. Но лишь «позднее это желание превратилось в потребность, и тогда я стал писать — сначала рассказы о #не-обыкновенном», затем и более объемные вещи.

Главная задача каждого моего произведения не эмоциональное «отражение» действительности средствами художественного слова, а передача этими же средствами тех научных проблем и фактических данных, наиболее важных или интересных для времени, в какое писалось произведение. Оттого иногда в моих произведениях «хромают» выразительность языка, изображение людей и характеров, образная речь героев. Нет сил или таланта для всестороннего совершенства, и я сознательно выбираю тот путь, который кажется наиболее соответствующим моим способностям, вкусам и мечтам.

Не следует думать, что эта уступка — примат познания над художественностью и означает путь более легкий. Каждое новое произведение — это и совершенно новая задача, потому что надо ввести читателя в не затронутую нашей литературой область знания или же по-новому, с позиций материалистической диалектики, изложить те научные проблемы, вокруг которых нагромоздились старые, привычные, но неверные представления.

Повесть «На краю Ойкумены» написана в 1945 году, когда у нас полностью отсутствовали книги, художественно излагавшие древнюю историю или рассказывавшие о дальних, тропических странах. Я объединил в повести обе задачи и попытался их решить на основе марксистского анализа истории и социалистического гуманизма. «Туманность Андромеды» и «Сердце Змеи» — первые раздумья о выходе человека в космос и величественном коммунистическом будущем •нашей планеты.

И, наконец, мой 'последний роман «Лезвие Бритвы» —произведение, в котором, не теряя увлекательной основы, интересной для каждого романтика, я пытаюсь передать основы психофизиологии человека, составляющие научные устои этики, морали и эстетики «современности. Опять, возможно, многим покажется, что этот 'роман о давно известных, где-то читанных, где-то слышанных вещах. Разумеется, людей давно волновали эти вопросы, и они как-то разрешали их. Однако только во второй «половине нашего века наука стала в состоянии всерьез взяться за их решение и многое уже сделала. Пора узнать об этом и нашему читателю.

Я считаю прямым долгом писателей, которые, разумеется, могут это делать,— помочь науке говорить языком художественного произведения.

Мир наш необъятен, огромен, величествен и интересен в своем настоящем, прошлом и будущем. Великая взаимосвязь явлений, бесконечное многообразие природы, тайна живого — так полна может быть жизнь жаждущего узнать все это, что до тошноты противны становятся разговоры и писания об «исчерпанности», «опустошенности», «бесцельности», разговоры о разных кризисах литературы и жизни. Эти кризисы могут существовать лишь в убогом воображении искусственно создающих их людей!

Читатели сыты мелодрамами, хотя бы и из жизни ученых. Они хотят научным путем разобраться в окружающем мире чувств, ощущений и зрительных образов, понять свои права и обязанности, осмыслить морально-этические законы. Вот почему я и дальше намерен писать на научно-фантастические, научно-популярные или исторические темы.

Определившиеся планы: «космическая» повесть «Долгая заря», которая будет напечатана в журнале «Техника — молодежи» в 1964 году, потом — перерыв для написания научно-популярной книги по палеонтологии. А затем — историческая повесть «Дети Росы» — о русских людях XIII века, нашествии монголов и приключениях в степях' Центральной Азии и горах Тибета.

Мечты... о них говорить не стоит, потому что мои четко продуманные планы и так займут не менее четырех лет для своего выполнения, а это срок для меня достаточно долгий.

9