Техника - молодёжи 1970-04, страница 26

заключает Фейнман, — нелегкая задача решить, стоит или не стоит задумываться над тем, что кроется за нашими теориями».

В самом деле, задача нелегкая. Ведь если принять безоговорочно формулу: практика — критерий истины, — то, как видим, можно прийти к застою в науке. Ленин с блеском решил эту задачу. Утверждая: «точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания», он добавляет следующие многозначительные слова:

«Конечно, при этом не надо забывать, что критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления. Этот критерий тоже настолько «неопределенен», чтобы не позволять знаниям человека превратиться в «абсолют», и в то же время настолько определен, чтобы вести беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностицизма... Отсюда вытекает признание единственным путем к этой истине пути науки, стоящей на материалистической точке зрения».

Вот как смотрит на дело диалектическая теория познания! Лучшей иллюстрации ее глубины нельзя и желать. Отсюда видно, что путь к истине не такой уж простой, он не идет через немедленную практическую проверку, а предполагает развитие хотя и непривычных, но непременно научных, материалистических представлений.

Когда в 1905 году появилась знаменитая работа Эйнштейна о теории относительности, большинство физиков не сразу приняло ее. Примечательно, что Ленин, не будучи физиком, спустя всего два с лишним года оценил ее огромное революционное значение. «...Как ни необычно ограничение механических законов движения одной только областью явлений природы и подчинение их более глубоким законам электромагнитных явлений и т. д., — все это только лишнее подтверждение диалектического материализма», — писал Ленин.

С необычностью новых теорий ученые впоследствии сталкивались не раз. Особенно оживленную философскую дискуссию вызвала квантовая механика. Ленинские методы оценки научной теории неизменно помогают нам разобраться в существе непривычных физических представлений.

Стоит вдуматься с этой точки зрения в смысл основной квантовой формулы Е = hv. Здесь h — постоянная Планка, Е — энергия «световой частицы», фотона, а V — частота света, состоящего из частиц. Но частота есть величина, характеризующая волну, колебания. Волна занимает большую область пространства, если говорить строго, даже все пространство. А частица локализована, занимает малый объем. Поэтому приведенная формула с точки зрения здравого смысла представляется абсурдной.

Но не забудем, что «здравый смысл» почерпнут из всем привычной механики. А она знает только два типа движений: точки (или тела, состоящего из точек) и волны. И в рамках механических понятий парадокс неразрешим.

Фотоэлектрические явления (испускание электронов металлами под действием света) неопровержимо доказали: свет — это поток частиц. С другой стороны, опыты по интерференции столь же убедительно подтверждают, что мы имеем дело со световой волной. Создалась странная ситуация. Если луч используют, скажем, в телевизионной аппаратуре, его следует считать потоком фотонов, то есть частиц. Но как только тот же луч света попадает на интерферометр, его надо рассматривать как волну!

Практика свидетельствует: верны и волновая и фотонная теории света. А формула Е = hv устанавливает между ними связь. Этот вызов «здравому смыслу» достиг апогея, когда в 1924 году теоретики распространили двойственное представление о волне — частице и на электроны. Теперь с подобными представлениями мы встречаемся на каждом шагу. При расчете оптики электронного микроскопа конструктор пользуется классическими формулами движения заряженных частиц в магнитном поле. Но для вычисления разрешающей силы того же прибора он вынужден принимать во внимание волновые соотношения.

В 1926 году физики экспериментально доказали, что и атом, чья принадлежность к классу частиц ни у кого не вызывала сомнений, при отражении от кристаллов ведет себя как волна. Глубокое теоретическое осмысление создавшейся ситуации привело к созданию столь непонятной многим квантовой механики (раньше ее именовали волновой). По словам одного из ее соз-

ЭЙНШТЕЙНА?

Схема детектора гравитационных волн.

ПРЕДСКАЗАНИЯ

мовую» амплитуду колебаний. Одновременно те же сигналы уловил другой цилиндр, помещенный на расстоянии 1000 км от первого. Ученый склонен считать, что его установки фиксируют волны тяготения от одного или нескольких звездных объектов. По мнению академика Я. Зельдовича, столь мощные источники излучения могут скрываться только в ядре Галактики. я

Советские физики В. Брагинский " и В. Руденко предложили опыт, в ко- ® тором приемник будет взаимодейст- ^ вовать с энергией переменного поля о гравитации еще активнее. Если взять две массивные гантели, расположен- -ные под углом 90°, закрутить их резонансно, то гравитационная волна м будет увеличивать скорость враще- о.