Техника - молодёжи 1970-11, страница 52

Бокарице (район Архангельска. — А. Е.) на разгружавшемся транспорте «Барон Дризен» от неизвестной причины» произошел взрыв в носовой части, где находились сложенные артиллерийские снаряды. Перед началом первого взрыва на корабле был слышен слабый звук, напоминавший выстрел из охотничьего ружья. Вследствие начавшегося пожара в кормовой части транспорта произошел второй взрыв невы-груженного тротила.

Далее последовало еще несколько сильных взрывов, которые разнесли транспорт, превратив его в обломки, разлетевшиеся на большие расстояния: они были найдены на путях железной дороги».

Заменим в этом свидетельстве название корабля «Барон Дризен» на «Императрица Мария» — и все будет точно соответствовать уже известным нам обстоятельствам гибели линкора.

Чем больше размышлял Крылов над катастрофой «Марии», тем сильнее утверждался в предположении относительно диверсии.

Ход раздумий «адмирала корабельной науки» прослеживается уже по изменениям, которые он вносил в текст очерка «Гибель линейного корабля «Императрица Мария». Написанный в 1916 году и по цензурным соображениям не могший тогда появиться в печати, он впервые увидел свет в малотиражном сборнике «ЭПРОН» в 1934 году, а затем вошел в первое издание книги «Некоторые случаи аварии и гибели судов» (1939 г.). * При включении очерка во второе издание (1942 г.) к нему были присоединены «Примечания» Крылова, взятые из его же сообщений в заседаниях следственной комиссии.

Крылов писал, что за время с начала войны 1914 года «по причинам, оставшимся неизвестными», взорвались в своих гаванях три английских и два итальянских корабля. «Если бы эти случаи были Комиссии известны, относительно возможности «злого умысла» Комиссия

высказалась бы более решительно». * * *

* Дорогой Коля, план удался, тетя на брак согласилась. Конечно, перевозки вещей не избежать; но я достал справки. Все обойдется не дороже 500 руб.; передам подробности лично. Опущу это письмо на вокзале, и во вторник получишь его не позже 5 часов дня. Целую тебя, твой Андрей

— Это нашли при обыске? — начальник одного из отделов русской морской контрразведки встал из-за стола.

— Да. Агент пытался письмр уничтожить. Пришлось применить силу...

— Расшифровать удалось?

— Расшифровано. «План достал. Обойдется 500 рублей. Передам лично на вокзале во вторник в 5 часов»,

— Но ведь сегодня вторник!

— Да. И уже два часа дня.

— Быстро людей на вокзал! И не спугните...

Вечером перед следователем сидел благообразный пожилой господин. Вероятно, он решил, что выложить все начистоту — это единственный шанс сохранить жизнь.

— Ваше главное задание?

— Взрыв линейного корабля «Полтава»...

История «Марии» выглядит совсем иным образом, если ее поставить в ряд с другими тревожными фактами активизации деятельности германской морской разведки, о которых мог не знать Крылов, но которые наверняка были известны Генеральному штабу.

Итак, русской контрразведкой был взят с поличным — со взрывчаткой — немецкий агент Танденфельд. Диверсия на линкоре «Полтава» была предотвращена. Удалось предотвратить и взрыв на миноносце «Новик». Увы, так было далеко не всегда, и вот уже уничтожен в Белом море «Барон Дризен», немецкие агенты проникают во Владивостоке на суда Добровольческого флота, гибнет «Императрица Мария».

ЗАГАДОЧНЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ

— Мне нужно видеть директора... — Посетитель говорил с заметным акцентом.

— Он сейчас занят, — ответил научный сотрудник Центрального военно-морского музея в Ленинграде, что расположен в здании бывшей фондовой биржи. — Может быть, я смогу быть вам полезен? Директор освободится через полчаса.

— Ничего, — улыбнулся посетитель. — Я подожду.

Человек в форме иностранного моряка отошел в сторону и с любопытством начал разглядывать старинные бронзовые пушки времен Петра I, огромную модель «Потемкина» и надолго задержался у вит-

«Нмпсратрица Мария» в боевом доз

рины, где на синем бархате лежали закладные серебряные доски линейных кораблей «Гангут» и «Императрица Мария».

Потом внимание его привлекли находившиеся рядом экспонаты, относящиеся к периоду первой мировой войны, — спасательный круг с германского броненосного крейсера «Фридрих Карл», взорвавшегося на русских минах, реликвии с подводного минного заградителя «Краб», кораблей «Новик» и «Сивуч», спасательный пояс с немецкого миноносца «76»...

В кабинете директора посетитель повел себя более чем странно.

— С кем имею честь? — спросил его директор.

— Это не столь важно... Не имеет значения, — пояснил гость. — Я имею к вам деловое предложение...

— Слушаю вас.

— Я только что рассматривал в витрине закладную доску линкора «Императрица Мария»... Я мог бы обогатить вашу экспозицию... — Он вынул из кармана несколько снимков и разложил их на столе директора.

— Это же «Мария»! — удивленно воскликнул тот.

— Да, — удовлетворенно согласился гость. — Вернее, ее гибель. Катастрофа, так сказать, во всех ее фазах. Это уникальные снимки... Никто и никогда вам вновь их не предложит.

— Но откуда они у вас?

— Это тоже не имеет значения... Таковы обстоятельства... Я продаю — вы покупаете. Ничего большего я, к сожалению, сообщить вам не имею права...

Музей купил снимки.

Вот когда «карты сошлись». Увиденные мною в морском музее фотографии были копиями тех, «ке-нигсбергских». Как они попали в Кенигсберг? Ясно, их мог привезти сюда только разведчик. Немец, живший в Кенигсберге, не мог сделать таких снимков ни «на память», ни получить в качестве «сувенира»: между Германией и Россией в то время, когда снимки были сделаны, шла война.

Выводы экспертизы по этим фотодокументам вполне однозначны:

БО