Техника - молодёжи 1971-03, страница 57

генератор, и здесь-то, превращаясь в гелий, он навсегда расставался с затаенной в своих недрах термоядерной энергией.

Когда мы возвратимся на Землю, ты, Астер, среди прочих технических чудес увидишь подземные заводы. Надо сказать, что буквально все такого рода сооружения человечество упрятало в недра своей планеты, поближе к источникам сырья. С миром хрустально чистых небес, незамутненных рек, невыруб-ленных лесов заводы связаны энергокабелями и тоннелями, по которым денно и нощно проносятся грузовые экспрессы с готовой продукцией. Ни одна живая душа не бывает в многокилометровых цехах, где тысячи станков в немолчном гуле и скрежете работают под присмотром кибернетических автоматов.

Наши заводы мало чем походили на подземные земные колоссы. Зато они были намного удобней, практичней, ибо поветрие массового производства, зло унификации их, естественно, ни в коей мере не коснулось. Суди сам, Астер: на одном из таких заводиков мы всего за десять дней спроектировали и построили три небольшие ракеты — на них предстояло исследовать Нео-гею.

Как только первый кораблик сошел со стапелей, Рубина, Теллур и Атаир отправились на южный полюс планеты.

Провожали их всем лагерем. Регул щурился на полуденное светило, Ксенон каблуком ботинка чертил какие-то значки на льду. Талия всплакнула.

Те трое вскарабкались по узенькой лестнице в ракету. Теллур задраил люк.

Сверкнул огонь, долгий реактивный гул наполнил эхом окрестные скалы. Ракету скрыл шлейф тумана.

Тусклый, неодушевленный полдень властвовал над замерзшими просторами. Вишневое светило отражалось в озерах, расцвечивая лед в темно-малиновые тона. С высоты озёра казались иллюминаторами, сквозь которые за ракетой следили какие-то злобные создания, одичавшие от тысячелетнего оцепенения Неогеи.

— В трех километрах слева — залежи самораспадающегося вещества. Объем аномалии — около семнадцати кубических километров, — мгновенно считывала Рубина показания приборов.

— Содержание метана в атмосфере — три целых восемь тысячных процента, — докладывал Атаир.

— Справа по курсу — озеро, жидкий этилен, — ровным голосом говорил в микрофон Теллур. Каждое наше слово воспринималось автоматически курсографом и записы

валось. Эти записи пригодятся впоследствии тем, кто будет детально исследовать эти края...

Прошло около четырех часов после отлета из лагеря. Мы зигзагами обследовали полосу шириной в триста километров и уже подлетали к южному полюсу, когда Рубина закричала:

— Посмотрите! Свет!

Слева, почти на линии горизонта, трепетало прозрачное синеватое сияние.

— Что бы это могло быть? — заинтересовался Атаир.

— Тут нечего гадать, — отчеканил всезнающий Теллур и решительным взмахом руки отбросил упавшую на лоб седую прядь волос. — Скорее всего обыкновенное электричество. Атмосферные разряды. По теории Сырцова — Краузе представляется, что...

— Направляю ракету к феномену! — решительно проговорила Рубина, прерывая (в который раз!) теоретические выкладки супруга.

Вскоре корабль сел на небольшой холм, испещренный разноцветными кристаллами. Перед нами на расстоянии в несколько десятков метров переливалась феерия пламени: фиолетового, синего, зеленого, розового. Сполохи то разгорались, протягивая огненные щупальца к темному небу, то гасли, играя и переливаясь.

— Какая красота! — выдохнула Рубина. — Неописуемо! Теллур, помнишь, как мы на острове Врангеля хотели подлететь вплотную к северному сиянию?

— Это ты хотела подлететь вплотную. — Теллур был неумолим и бесстрастен. — Я-то понимал: мираж все это, видение, обман зрения, пустой оптический эффект.

— И пусть, пусть всего лишь эффект. Но здесь все так реально ощутимо, так зримо... Прислушайтесь, какая тишина...

— Картина ничего себе, — буркнул Атаир. — А насчет тишины... на длинных волнах творится бог весть что. Будто все стихии разом схлестнулись.

Он щелкнул переключателем диапазонов. И сразу же шум, вой, треск атмосферных разрядов заполнили наши шлемофоны.

— Огненные водопады! Древние игрища огнепоклонников! Пляски саламандр! — не унималась впечатлительная Рубина.

И тут Теллур вышел из себя.

— Какие такие саламандры! — возмутился он. — Все эти гномы, русалки, сильфиды, саламандры были порождены средневековыми мракобесами. Не мне тебе объяснять, в каких целях были порождены. Подумай, Рубина, что ты говоришь.

С научной точки зрения, все по той) же теории Сырцова — Краузе, здесь, нет ничего интересного. Кристаллы аммиака, воды, двуокиси углерода — вот и все, ничего более. Движущиеся атмосферные газы наэлектризовали их, и сейчас они излучают разноцветные электрические заряды, то есть светятся. А ты — «водопады», «игрища», «саламандры»!

Отчеканивая суровые, но справедливые эти слова. Теллур, по обыкновению, делал какие-то записи в научном дневнике. Именно поэтому он не заметил, как еще в начале его тирады обиженная Рубин.а отправилась в сторону распоясавшегося огня.

У самой кромки пламени она обернулась и сказала мстительно:

— Поглядим, поглядим, сухарь ты эдакий, чего здесь больше: мракобесия религиозного или науки. — И скрылась в огне.

Позднее мы открыли множество других огненных лесов. Излишне говорить, Астер, что электрические заряды не могли причинить нашим чудо-скафандрам ни малейшего вреда. И часто в одиночку, вдвоем, а то и всем лагерем бродили мы под сенью многоцветных огненных дерев. Водили мы туда и тебя, Астер. Селена настояла на том, чтобы мы изготовили для тебя небольшой, но прочный скафандрик. Теперь ты мог, прежде чем покинешь свою родную Неогею, вдоволь налюбоваться ее дикой и мрачной красой.

Минули каких-нибудь три месяца — и новенький завод антивещества, причудливостью своих форм напоминавший звездолет, восстал среди омертвелых, холодных равнин.

Вскоре в цехах появились работяги — роботы. Поначалу они чувствовали себя не очень уверенно: натыкались на торчащие повсюду м>а-ховики, рычаги, шестеренки, даже друг на друга. Однако по мере того, как Регул усовершенствовал кибернетическую программу ВВР (всеобщего взаимодействия роботов), действия наших механических помощников становились все разумней. Теперь, наполненные человеческой мыслью и волей, они наконец стали напоминать солистов в некоем симфоническом оркестре, объединенных колдовскими пассами дирижера. Ибо что являет собой даже наисовершеннейшее электронное сооружение? Гордиев узел из кабелей, мусорную кучу из конденсагго-ров, сопротивлений, транзисторюв, неестественное взаимопроникновение металла и пластмассы, — короче говоря, хлам, макулатуру.

(Продолжение в следующем номере)

53