Техника - молодёжи 1971-10, страница 25

никают сложные молекулы, гораздо большие, чем обычная молекула НгО. Считают, что вода состоит из каких-то объединений молекул. Это, конечно, не кристаллы в общеупотребительном, традиционном смысле этого термина; некоторые называют их «роями». Время жизни таких «роев» обычно не превышает одной стотысячной секунды. Но ведь нет никаких оснований считать, что одна стотысячная секунды чем-нибудь хуже ста тысяч лет: в микровремени одной секунды может произойти столько же интереснейших микрособытий, сколько в макровремени тысяч лет произойдет войн, переселений, рождений и смертей... «В природе нет Великого и малого», — сказал Вернадский.

Есть основания думать, что именно эта таинственная регулярность воды в конечном счете есть условие жизни на нашей планете, во всяком случае, тех форм жизни, которые существуют сейчас. Профан мог бы сказать, что вода чем-то напоминает полимер: в ней тоже существуют большие молекулы, составленные из маленьких «мономеров», классических молекул Н2О, пусть их индивидуальное существование очень кратковременно.

Они непрерывно распадаются и возникают вновь. Профан мог бы даже продолжить, что ведь непрестанный распад и воссоединение есть черта, характерная для живого вещества, а живое вещество в большой своей доле состоит из воды. Вот тема для научной лирики: вода не только растворитель, не только среда, создающая невесомость и возможность легкой циркуляции в ней, вода еще и двигатель жизненных процессов!..

А вот тема для научного детектива: империалистический ученый открывает излучение, пучок которого рвет водородные связи между молекулами воды. Там, куда попали лучи, вода теряет свою способность создавать большие молекулы. Казалось бы, ничего особенного. Однако следствие этого ужасно. Вода перестает быть исключением, аномальным телом. Она подпадает под общие правила периодической системы Менделеева, и, по этим правилам, как обычный гидрид кислорода она должна кипеть при восьмидесяти градусах ниже нуля. Любой водоем превращается в гейзер и выкипает в течение нескольких минут. Что же касается людей, то с военной точки зрения тут все обстоит отлично: люди тоже закипают, превращаются в нечто вполне стерильное и бесформенное и могут быть удалены путем последующего смывания водой в канализацию. Хорош сюжетец? Остается подключить разведку и любовь, и роман готов.

Я его читать не буду. Я — ровесник самого драматичного века в истории, и я знаю о нем достаточно без фантастов и даже без беллетристов. Кто не знает, пусть прочтет хотя бы Брэдбери. Это об Америке — главной стране капитализма. Разве есть книги более печальные, более тревожные?! Дети организуют массовое

убийство своих родителей... Куда-то мчатся стада автомобилей, потому что где-то что-то началось и всем, всем, всем грозит смерть... Мать и врач впрыскивают прелестным шестерым детишкам морфий; когда они засыпают, мать вкладывает каждому из малышей ампулу с цианистым калием в рот и сама сжимает им челюсти. Шестеро в своих чистеньких полосатеньких пижамках лежат в постельках, и вот темный румянец окрашивает им

щечки: так всегда бывает, когда наступает смерть от цианистых соединений. Впрочем, это уже не фантастика и даже не беллетристика, это факт из истории семьи Геббельса, одного из величайших негодяев века.

Я не буду читать романа о закипевших людях и о взбесившейся воде. Я лучше прочту книгу И. Петря-нова о воде обыкновенной, ибо эта вода и есть действительно необыкновенная, действительно достойная интереса. Я думаю, что И. Петрянов такую книгу напишет, во-первых, потому, что знает о воде все, что можно знать сейчас; во-вторых, потому, что умеет писать; в-третьих, потому, что людям очень важно понимать, что такое вода. Им необходимо — и они хотят — знать, что такое трава. Что происходит на Солнце. Как прекрасны и почему прекрасны картины Тинторетто, зодчество Кижей, музыка Прокофьева, стихи-

Люди хотят не только мирных дней, но и большого мира в своей душе. Им нужны богатства духа, без них им плохо и пусто. (Хотя многие и не понимают, почему им пусто!) А между тем духовное богатство требует усилий. Не часто оно приходит само!

Помню, однажды пригласила Академия художеств рабочих на собеседование. И вот один почтенный искусствовед стал их поучать. Он, как часто делается в подобных случаях, сразу обратился к авторитетам и «зачитал» (неграмотное словцо из языка протоколов!) цитатку из ка-кого-то очень известного живописца. Там было сказано, что если, проходя по выставке, человек вдруг бывает поражен одной из сотен картин, значит, эта картина и есть подлинное искусство. Что может быть вреднее подобных поучений? Ну, а если он не будет поражен ни одной картиной, значит, вся выставка ни черта не стоит? А если он будет поражен картиной просто потому, что на ней что-нибудь страшное, или что ее краски очень кричащие, или что она напомнила ему эпизод из его собственной жизни — значит, она и есть лучшая? Надо научить Человека видеть картину, научить его слушать музыку, помочь ему полюбить познание!.. И тогда он сам поймет красоту мира и красоту мирности.

Драгоценность мирных дней — величайшая из всех возможных драгоценностей на земле. Слава и благодарность тем, кто обеспечивает нам нашу мирность!

Вы познакомились с одной из глав новой книги Б. АГАПОВА «Взбирается разум».

23