Техника - молодёжи 1972-02, страница 54
Бывший матрос линкора «Императрица Мария» Я. А. Варивода (справа). бывший матрос подводного дивизиона В. Ф. Пискунов. Бывший минер Черноморского флота В. Ф. Панкратов. ■ стой дым вместе с пламенем. Периодически из глубины через 2—3 минуты вырывались взрывы. Все было в огне. На палубе лежали трупы обожженных,, искалеченных людей, были среди них живые, которые просили, молили помощи. На «Черноморе» пустили в ход все противопожарные средства, но они были столь ничтожны против такой разбушевавшейся стихии. «Черномора» осыпало осколками раскаленного железа, «Черномору» грозила опасность. Он отошел и зашел с кормы у левого борта. Тут мы увидели то, чего описать невозможно: команда искала спасения, сбежалась на корму, люди, охваченные ужасом своей гибели, кричали, просили помощи, некоторые молились. Бросаться за борт не разрешали, у борта стоял старший офицер с револьвером в руке, угрожая расстрелом тем, кто посмеет прыгнуть. Все-таки некоторые прыгали. Кто умел плавать и был крепкий, тот некоторое время держался на воде, кто был слаб2 тот тут же шел ко дну... Были открыты кингстоны правого борта. Вода хлынула внутрь корабля, и корабль начал медленно, а потом все быстрее крениться на правый борт... Когда «Императрица Мария» скрылась под водой, на поверхности воды появилось много нефти, в ней плавали предметы и люди... Катера и шлюпки продолжали вылавливать людей. Когда все стихло, водолазы спускались на «Императрицу Марию» и под водой слышали, как в ней в трюмах стучали заживо погребенные моряки. От штабного корабля «Георгий Победоносец» отвалил катер командующего флотом Колчака. Колчак беспрерывно кружил вокруг места катастрофы и нервно курил. Тот, кто задумал эту диверсию, знал, что согласно распорядку на корабле в 6 часов 30 минут вся команда корабля собирается на корме в церковной палубе на молитву. Значит, на носу остается самое минимальное количество людей. Первый взрыв был рассчитан на 6 часов 30 минут. Но первый взрыв произошел в 6 часов 28 минут, как раз в то время, когда команда проходила на корму, и многие слышали шипение внизу и запах горелого. Потом последовал взрыв...» Свидетельство В. Агеева дополняется письмом и. н. вильков-СКОГО, бывшего матроса крейсера «Алмаз»: «Утром 7 октября «Алмаз» производил погрузку угля около госпиталя. Когда раздался первый взрыв, мы побросали мешки и побежали на корму, тут мы увидели ужасную картину. Над линкором «Императрица Мария» поднялся огромный столб дыма... Вскоре к госпитальной пристани стали подвозить раненых, обожженных и мертвых. В одном из трупов по наколке я узнал своего товарища... Спасшиеся матросы, доведенные до отчаяния, открыто говорили, что гибель «Марии» — диверсия, и только диверсия. Диверсия была связана с высшим командным составом. Матросы открыто высказывали свое негодование. Была организована следственная комиссия во главе с адмиралом Яковлевым. Некоторых матросов сразу после допроса отправляли в тюрьму за критические высказывания в адрес командования и порядков на «Марии». Остальных моряков расписали по кораблям. После гибели «Марии» в феврале 1917 года у пороховых погребов, кроме часовых, стали ставить представителей судовых комитетов. На «Воле» в ночное время мичман Фок (немецкая фамилия), имея какие-то дела, хотел зайти в погреб. Часовой его не пустил. Мичман Фок возвратился в свою каюту и застрелился. Этот случай еще больше придал разговоров что и «Волю» ожидала та же участь что и «Марию». А. Елкин и вице адмирал А. Сорокин мнение вы сказали правильное. Вас поддер• жали бы матросы и рабочие того времени». «Я СПУСКАЮСЬ К «МАРИИ» В. ПИСКУНОВ, бывший матрос подводного дивизиона Черноморской эскадры, прожил интереснейшую жизнь: служил на «Громобое», видел гибель «Паллады», дружил с А. Новиковым-Прибоем и М. Пришвиным. Судьба столкнула его и с «Императрицей Марией». «Осенью 1915 года из Кронштадта, — пишет он, — для прохождения дальнейшей службы я прибыл в Севастополь и был определен во второй подводный дивизион Черноморской эскадры... Ранним октябрьским утром 1916 года после побудки на завтрак мы вышли на верхнюю палубу своего транспорта, стоявшего в Южной бухте, напротив морских казарм, примерно в одном километре от линкора «Императрица Мария». В утренней тиши все услышали сильный взрыв. Из-за берега, полуостровком выходящего в море, кверху поднимались клубы черного дыма. Взрывы повторялись несколько раз... Из разговоров стало известно о якобы проведенной диверсии на этом крупнейшем корабле... Припоминаю один разговор. Накануне этого трагического дня, часов к 12 ночи, к «Марии» подошла шлюпка с одним офицером и пятью матросами. Будто бы вахтенный офицер «Марии» слышал их подозрительный разговор. Прибывшие не подошли к вахтенному, а все сразу же ушли |
