Техника - молодёжи 1972-11, страница 21

в школе. Занимательная наука начинает с пополнения пробелов школьной подготовки. Еще Платон говорил: «Круглое невежество — не самое большое зло; накопление плохо усвоенных знаний еще хуже». Не желая способствовать этому худшему злу, занимательная наука не спешит знакомить с последними достижениями науки, минуя первые ее страницы. Популяризатор должен прежде всего заботиться о том, «чтобы не было верхоглядства, чтобы знали факты», как писал В. И. Ленин по поводу «Русской истории» профессора М. Покровского.

Сказанное об исторической науке верно и для всякой другой. Нет смысла рассказывать об особенностях «тяжелой воды» такому слушателю, который незнаком еще со свойствами воды обыкновенной. Зачем говорить о космических лучах тому, кто не знает основных законов оптики? Такая погоня за научной сенсацией ведет к насаждению вредного всезнайства, которое хуже честного неведения. Занимательная наука не хочет быть причастна к подобной популяризации. Она придерживается лозунга академика И. Павлова: «Последовательность, последовательность н последовательность!» «С самого начала своей работы приучите себя к строгой последовательности в накоплении знаний, — говорил он, обращаясь к молодежи. — Изучите азы науки, прежде чем пытаться взойти на ее вершины. Никогда не беритесь за последующее, не усвоив предыдущего».

ПОМОГАТЬ ДУМАТЬ

Вторая особенность занимательной науки в том, что приемы ее не исключают работы ума слушателя, а, напротив, побуждают мысль работать. Именно этого и требовал от популяризации В. И. Ленин: «Популярный писатель ие предполагает не думающего, не желающего или не умеющего думать читателя, — напротив, он предполагает в неразвитом читателе серьезное намерение работать головой и помогает ему делать эту серьезную и трудную работу, ведет его, помогая ему делать первые шаги и уча идти дальше самостоятельно».

Умственный труд неразрывно связан с приобретением прочных знаний, и занимательная наука ничуть не стремится освободить от него. Она желает лишь сделать этот труд интересным, а потому и приятным, стремится опровергнуть тысячелетнюю поговорку о горьком корне ученья.

Почему так важно сделать предмет обучения интересным, сказано уже было выше. Вдвойне важно это,

когда речь идет об усвоении основ наук. Элементы науки трактуют о вещах обыденных, о явлениях привычных, Настолько примелькавшихся, что зачастую мы их попросту не замечаем. Кто из нас помнит, есть ли на циферблате наших карманных часов цифра шесть? А ведь мы видели свои часы десятки тысяч раз — по многу раз на день в течение ряда лет! Если с трудом замечаются чересчур привычные вещи, то еще труднее побудить ум размышлять над ними. Нужны особые приемы, чтобы привлечь наше внимание к такому предмету, заставить дремлющую мысль работать. Занимательная наука стремится к тому, чтобы привычная вещь, давно знакомые явления, утратившие в наших глазах интерес, показывались с новой, необычной, подчас неожиданной стороны. Новизна подстрекает интерес, а интерес помогает сосредоточить внимание и будит работу мысли.

ПРИЕМЫ ЗАНИМАТЕЛЬНОЙ НАУКИ

Какими же средствами это достигается? Дать исчерпывающий их перечень едва ли возможно, потому что каждый популяризатор прибегает к своим приемам. Позволю себе привести в качестве наглядных примеров некоторые из тех приемов, которые использованы в серии моих книг физико-математического содержания.

1. Положения науки иллюстрируются событиями современности: закон Архимеда поясняется на примере подъема «Садко» работниками ЭПРОНа; распространение звука в воздухе — на примере объявления мобилизации в Абиссинии с помощью звунового телеграфа; ослабление притяжения по мере удаления от притягивающего центра иллюстрируется расчетом потери веса самолета на значительной высоте и т. п.

2. Привлекаются примеры из мира техники: применение эха в'мореплавании, проект использования солнечного тепла для отопления Москвы, стробоскопический эффект в технической практике.

3. Используются — зачастую неожиданным образом — страницы художественной литературы не только фантастической, но и общей; разбор задач на максимум оживляется расчетами над материалом рассказа Л. Н. Толстого «Много ли человеку земли нужно?»; даже шуточные рассказы Чехова («Репетитор», «Письмо к ученому соседу»), Марна Твена, Джерома могут быть привлечены при изложении вопросов математики или физики.

4. Для этой же цели иногда пригодны легенды и сказания: былина

о Святогоре, предание об изобретателе шахматной игры, о гробе Магомета. легендарные рассказы об Архимеде и т. п.

5. Обостряют интерес к предмету различные фантастические опыты: описание мира, из которого устранена тяжесть или трение, последствия внезапных прекращений вращения Земли, изменения наклона ее оси.

6. Используются кажущиеся нелепости (горячий лед; море, в котором нельзя утонуть; поимка летящей пули рукой) и озадачивающие вопросы: «Почему Луна не падает на Солнце7», «Почему снег белый7».

7. Разбираются распространенные предрассудки — например, о том, что затонувшие корабли не доходят до дна океана; что облака состоят из пузырьков пара; что портреты могут следить за зрителем.

8. Делаются неожиданные сопоставления: учение о подобии связывается с расценкой куриных яиц, действие возвышения в степень — с приготовлением гомеопатических лекарств или разнообразием человеческих лиц, логарифмы — с музыкой.

9. Рассматриваются вопросы обиходной жизни: пользование льдом для охлаждения, пение самовара, различение вареного и сырого яйца и многое другое.

10. Анализируются математические фокусы, подвижные игры (крокет), настольные игры (домино) и прочие развлечения.

11. Уназываются примеры использования науки на сцене, на эстраде, в цирие и кино: акустические особенности театрального зала, суфлерская будка, рельефное кино, фокусы, аттракционы, раковина в парке.

12. Привлекаются примеры из области спорта: затяжные прыжни с парашютом, сопротивление воздуха при беге, свойства теннисного мяча, состязание на дальность бросания и т. п.

13. Делаются интересные экскурсии в область истории науки.

«Но к чему все эти ухищрения г* — возразят, пожалуй, иные читатели.— Разве сама по себе наука не увлекательна, что нужно искусственно поднимать к ней интерес?» Спору нет, наука бесконечно интересна, — но

2*