Техника - молодёжи 1973-07, страница 38
оттуда, из-под глухих темных сводов источаются позабытые песнопения й, просачиваясь сквозь зеленые кристаллы глубин, растекаются по ночным просторам, осеняемым луной, такой же древней, как сами соборы, как Понт Эвксинский, как мир. Я бужу Дончо, он просыпается, прислушивается, машег рукой: это, мол, просто галлюцинации, и связаны они, по его мнению, с тем, что я профессиональный музыкант. Ну что ж, спасибо, море, за созвучья, за волшебные клавиши твоих волн! ЗАПИСЬ ДОНЧО День восемнадцатый. Пишу вечером. Устал. Всю ночь нас качало. Это была самая сильная буря за время путешествия. Неожиданно ветер повернул на северо-восток, и волны начали налегать со всех сторон. Несколько раз заливало корму. Мы промокли до нитки. «Джу III» летела среди сияющих планктоном волн и огненных следов. Ночь. Непроглядная темень. Потом ветер усилился, стаксель начал дребезжать, искривился на поврежденной передней ванте и мачте. Я пополз к носу и, с трудом удерживаясь на мокром и пружинящем брезенте, снял парус. К утру начало стихать. ЗАПИСЬ ЮЛИИ Второй день вокруг нас играют дельфины. Они безбоязненно подплывают к шлюпке, выпрыгивают из воды. Капитан «Джу III» Дончо Папазов. стойкости. От способности, превозмогая отвращение, питаться планктоном. В сыром виде планктон, конечно, не деликатес, зато он может при всех условиях спасти человеку жизнь. ЗАПИСЬ ДОНЧО День двадцатый. Безлунье. Безлунные ночи прекрасны и загадочны. Нет и тумана. Огромные звезды. Планктон ярко светится. За лодкой тянется огненный след. Опустишь руку в воду — и тотчас вспыхивает холодный огонь. Стоит прикоснуться к сачку для планктона, к выстиранной тельняшке — они загораются все тем же зеленым пламенем. Его излучает зоопланктон — наша пища. Подобно мифическим героям, мы поглощаем свет. Однако вкус планктона от этой красивой мысли не улучшается. Мы все еще сохраняем сравнительно хорошую работоспособность. И все же заметно слабеем. Каждый следующий день тяжелее предыдущего. Юлия встает медленно, ей постоянно хочется спать. Мне тоже. Плаваю ежедневно по 20—25 минут. Знаю, что это требует дополнительных усилий, но мой опыт прежних экспедиций научил меня поддерживать себя всегда в напряжении. Если человек резко уменьшит свой тонус, быстро скиснет... Показатели по силовой тензометрии плохие! Уже несколько дней кровоточат десны. Погода играет с нами плохие шутки. Днем штиль, а к ночи сильная волна, так что глаз уже не сомкнешь. Утром опять яркое солнце, от которого некуда деваться. Под брезентом сущий ад. В общем, картина неприглядная. Три недели мы не видим берега. К концу эксперимента стано вится все тяжелей. Ну и что из того? Люди и не такое выдерживали. А мы умышленно поставили себя в положение терпящих бедствие на море. Мы не первые и не последние в длинной цепочке тех, кто хочет приручить грозную морскую стихию. Я не скажу ничего нового, утверждая: жизнь тех, кто терпит кораблекрушение, зависит прежде всего от них самих. От их воли, мужества, ЗАПИСЬ ЮЛИИ Выходя из Варны, мы были уверены, что Черное море кишмя кишит кораблями. И не только мы. Все, кого я знаю, полагали, что море подобно автостраде в часы «пик». Это было ошибкой. За три недели мы видели буквально 3—4 корабля, не более. Море напоминает пустыню, с той только разницей, что под нога ми не земная твердь, а бездна. ЗАПИСЬ ДОНЧО День двадцать третий. Снова штиль и солнце. Нам трудно держаться на ногах даже при таких маленьких волнах. Наши шаги неуверенны: возможно, нарушен центр равновесия. Заставляю себя плавать. Страшные муки голода, так картинно описанные во многих книгах, мне незнакомы. Просто иногда покалывает в желудке. Уже привык. Думаю- не являются ли вялость и бессилие следствием неизбежного расслабления перед концом экспедиции? Может быть, но больше всего сказывается сильное истощение... Сегодня к нам подошел военный корабль, как выяснилось, специально встречать нас. Капитан подал мне лист с координатами, я так и ахнул. Оказывается, мы пересекли Черное море с удивительной точностью, отклонившись к северу на каких-нибудь шесть миль. И это пользуясь только компасом. Итак, до конца эксперимента остается два-три дня. Теперь до Сочи рукой подать... День двадцать четвертый. Всю ночь шел дождь. Брезент пропускает воду, как сито. Юлия простудилась. Слишком истощены ее силы. Но она держится молодцом. Проводим последние тесты, последние исследования. Трудно сосредоточиться при этом адском солнце, но программу нужно выполнить до конца. Наконец просыпается подходящий ветер. Паруса ожили. Юлия улыбается мне, я — ей, в общем, все идет превосходно. День двадцать шестой. Экспедиция завершена! Перед нами — снеговые отроги Кавказских гор. Складываем и упаковываем вещи. Еще раз убеждаюсь, что человек расслабляется только тогда, когда ему нечего делать. Последние мили до Сочи психологически самые трудные за весь наш переход. Пусть лучше опять штормы, бессонница, недоедание, усталость, одиночество вдвоем, чем хотя бы час вынужденного безделья. Только теперь я понимаю, почему большинство авиационных катастроф происходит при посадке самолета: оказываются усталость экипажа и расслабленность перед финишем. Мысленно окидываю взглядом пройденный путь. «Джу III» — эта обычная спасательная шлюпка с осадкой в каких-нибудь 20 см и крохотной площадью парусов (всего 10 кв. м) показала себя надежным кораблем. Для нашей следующей экспедиции, на сей раз по маршруту Северная Атлантика — остров Куба, я, пожалуй, опять... ЗАПИСЬ ЮЛИИ Я не очень суеверна, но вдаваться в подробности следующей экспедиции. не закончив эту, тяжкий грех. ЗАПИСЬ ДОНЧО В 10.30 подошли к сочинскому причалу. Эксперимент «Планктон И» удался на славу. Спасибо всем, кто в пас верил, кто нас ждал... Так закончилась эта необычная экспедиция. Добровольные «ко-раблекрушенцы» изрядно похуде- Юлия Папазова. 36 |
