Техника - молодёжи 1973-07, страница 37

ИЗ ДНЕВНИКА ЭКСПЕДИЦИИ «ПЛАНКТОН»

запись дончо

День второй. Ночью где-то далеко, то ли в море, то ли в небе, мерцают огни, — наверное, мыс Ка-лиакра. Жизнь на борту идет своим чередом. Для меня: с 1.00 до 7.00 вахта; затем до 11 сон; с 11 до 20 — вместе с Юлией — наблюдения, пробы, фотографирование, исследования, ловля планктона и т. д. Юлия сгоит на вахте с 7.00 до 11 и с 20 до 01 часа.

Забросили «планктонный» сачок. Не прошло и часа, а у нас уже богатый улов целых 40 г. К сожалению, попался планктон красноватого цвета. Увы, в пищу он непригоден, можно даже отравиться. Трудно описать, как я счастлив тем, что мы наконец в море. Моя любовь к нему давняя, сверхдавняя, праисториче-ская. В детстве я ночами склонялся над атласом, грезил парусниками, дальними странами, сказочными Гель-Гью и Зурбаганами. Едва достигнув совершеннолетия, я был уже одним из первых в Болгарии водолазом, а к тридцати годам сдал экзамены на звание капитана малотоннажного корабля. Я верю, удастся осуществить самые потаенные мечты детства, побывать и в северных, и в южных широтах.

День четвертый. Началась полоса неудач. Сначала вышел из строя двигатель. Вся лодка залита соляркой — прохудился фильтр. Печально, но без эпоксидного клея ничего тут не поделаешь. Пойдем дальше под парусами.

Охотимся за планктоном. По прошествии 4 часов выловлено около 100 (ста!) граммов. То го предстоит трапеза!

Антенну для нашей радиостанции нужно поднимать в небо на воздушном змее. Я решил выйти на связь с берегом, наклонился над генератором, а Юля занималась антенной.

ЗАПИСЬ ЮЛИИ

...Змей рванулся в небо, да так, что меня едва не унесло. Я зачарованно смотрела, как он носится высоко над нами. Но радость была Недолгой: ударил вегер, проволока натянулась, зазвенела, запела и... лопнула на высокой ноте. Мы долго смотрели, как наш змей вместе с антенной падает в море. Теперь мы в бедственном положении: сломан мотор, радиостанция молчит.

ЗАПИСЬ ДОНЧО

День восьмой. Сильный ветер. Потом штиль. У нас все в порядке. На лодке невозможно скучать — всегда найдется работа.

Прошло уже больше недели, а мы чувствуем себя превосходно — ника кого утомления, напряжения, страха. Ощущение, будто всегда жил здесь, среди моря. С сегодняшнего дня решил не пользоваться секстантом и не прокладывать курс на карте. Делаю это намеренно. Ведь те, кто терпит кораблекрушение, почги никогда не имеют никаких навигационных приборов, кроме компаса.

День десятый. Накануне ветер усилился. Море в барашках и брызгах. Ночь светлая, наполненная огромной луной.

Этот ветер с северо-востока — знаменитая новороссийская бора. Она срывает корабли с причалов, ее одинаково боятся и в Созополе, и в Крыму.

Волны все круче, начинают захле стывать лодку. Кажется, это уже настоящая буря. Мачта ослабла в гнезде, издает самые невероятные звуки. Придется забивать клинья.

Кажется, мы немного устали. Не спим вот уже две ночи подряд, а все из-за шторма.

Каждый день вылавливаем 80— 120 г планктона. К его вкусу при выкнуть трудно: пойло самых различных оттенков, от бежевого до розового и ко всему прочему с необычным запахом. И все же в нем, только в нем наше спасение. Как и многих из тех несчастных, что оказываются в океане, предоставленные сами себе.

ЗАПИСЬ ЮЛИИ

День одиннадцатый. Бора утихла. Но сразу же задул западный ветер, да такой, что не уступает бо ре. Огромные валы катятся на лодку, кажется, они вот-вот прихлопнут нас, поглотят. А в небе — безмятежное солнце.

ЗАПИСЬ ДОНЧО

Вдруг передняя ванта оборвалась. Стаксель начал рваться на ветру, как бешеный жеребец. Мачта потеряла устойчивость. Я взлетел на нос шлюпки и с большим усилием сумел ухватиться за снасть, при этом поранил себе руку. Дальнейшее выглядело так: я с трудом удерживаю оборвавшийся конец, кричу Юлии, чтобы помогла мне, хотя понимаю, что ей тоже нелегко: ведь кому-то надо еще управлять судном на этих бешеных волнах. И все-таки в этой качке мы сумели закрепить мачту, хотя буря свирепствовала вовсю.

Мы спустили плавучий якорь и паруса, легли в дрейф И поскольку не было другого выбора, я решил отдохнуть и переждать, дрейфуя, шторм. Волею обстоятельств мы оказались в положении потерпевших кораблекрушение — идеальный случай для нашего эксперимента, поскольку одна из главных наших задач — исследование возможных неожиданных ситуаций при кораблекрушениях

ЗАПИСЬ ЮЛИИ

Мы бесконечно долго возились с вантой, передвигали канистры, развязывали и завязывали канаты. Дончо резал, клепал, пилил что-то, забивал клинья, а потом, когда опас ность миновала, мы буквально свалились от усталости или от недоедания.

Лодку швыряет как перыщко Буря, хотя и медленно, стихает.

ЗАПИСЬ ДОНЧО

День тринадцатый. Очень по худел. На поясном ремне приходится сверлить новые дырки. И Юлия заметно исхудала. После бури силы мои, кажется, восстановились. Психическое состояние хорошее. Не чувствую голода. Не позволяю себе думать о пище. Знаю, что с морем нельзя состязаться слепо, повинуясь лишь инстинкту. Важно уметь оценивать обстоятельства, выжидать, бороться.

Встретили советский теплоход «Чебоксары», идущий из Туапсе. Предложили нам помощь и еду. Поразительно это свойство русских людей—никого никогда не покидать в беде. Несколько дней назад буквально рядом с нами прошло английское судно — и никакого на нас внимания.

День четырнадцатый.

«Джу III» подвергается массированным налетам ночных бабочек. Есть что-то странное в том, что где-то в центре Черного моря нас даже днем атакуют эфемериды. Они усеяли весь парус, брезентовый навес, мачту, флаг, борга, мириады их реют в воздухе. Должно быть, наша шлюпка представляется им тихой обителью, этаким островком забвения в их бесконечных странствованиях. Говорят, они перелетают от океана к океану, с континента на континент, влекомые только одним — инстинктом.

По 3—4 часа в день вылавливаем планктон. Положа руку на сердце, скажу: едим мы его уже насильно.

А спим мы под брезентом...

ЗАПИСЬ ЮЛИИ

...который не позволяет большим животным (дельфинам, тюленям, морским коровам, лох-несским чудовищам) перелезать через борт. А сы рость, туман, брызги, спокойно проходят сквозь брезент; даже в спальном мешке чувствуешь себя как в компрессе. Но зато на брезенте (прилежно именуя его шпицдеком) можно лежать, когда хорошая погода.

По вечерам, стоя на вахте, я слышу, как море издает странные звуки. Как будто рядом с тобою вздыхает человек. И от этих воздыханий невольно вздрагиваешь. Дончо уверен, что это дельфины, хотя до сих пор я не заметила ни одного.

И что-то другое слышится порою в бесконечном молчанье моря. Низкие-низкие голоса, словно поет мужской хор, поет протяжно, печально, далеко, как если бы где-то на дне Понта Эвксинского покоились древние, затонувшие бог весть когда соборы, и

35