Вокруг света 1968-05, страница 28

кин. — Мертв?» Даже мысль об этом показалась Саше невероятной.

Каких-нибудь три метра отделяли его от Новикова... Вот же он, внизу! Саша разглядел теперь даже его руки, бессильно повисшие над морем, ствол карабина у плеча. «Ремни1 Конечно, ремни! Связать ремни! Поясной, брючный, а если не хватит, отстегнуть от карабина. А карабин чем не якорь! Закрепить его между камнями».

Все еще не веря, что выход найден, Александр сцепил скользкие, мокрые ремни, закрепил карабин и опустил связку.

Ливень разошелся вовсю. Вода била в глаза, рот, дышать было трудно — приходилось нагибать голову. Сквозь завесу усилившегося дождя Александр уже не различал, там ли, у сосны, Новиков. Острое сознание того, что он может на какую-то секунду опоздать, придавало ему силы. Александр спускался, перехватывал руками размякший, скользкий ремень. Он опустился до конца связки гораздо быстрее, чем ожидал. Но под ногами оказалась пустота.

«Где же лиственница? — Он вцепился в ремень, но почувствовал, как тот медленно выползает из пальцев. Уже проскользнули две дырки. — А сколько же их всего? Пять? Шесть... Свалюсь! Погибну попусту сам! Но где же эта чертова лиственница?»

Ремень все скользил в пальцах. Прошло уже третье отверстие. Тут он ощутил, как вытянутый носок ноги царапнул обо что-то.

«Ствол!» Чуть качнувшись, Александр уже без боязни пропустил меж пальцев четвертую дырку на ремне и почувствовал под ногой твердое. Глянув вниз, он увидел не ствол, а небольшой выступ. Ствол темнел немного в стороне и чуть ниже. Теперь, когда точка опоры была найдена, Александр держался одной рукой, а второй проверил, много ли ремня осталось, достаточно ли будет его, если шагнуть на ствол. По расчетам — едва-едва.

«Надо решаться... — подумал Саша. — Там я сниму ремень с Новикова и удлиню связку. Иначе мне его не вытянуть наверх».

Александр ступил рядом с Новиковым, перевесившимся через ствол. Не выпуская из левой руки ремня, быстро отстегнул пряжку поясного ремня Новикова, нарастил связку и склонился над товарищем.

Но тут он вдруг ощутил, что ствол, уцепившийся корнями за расселины, начал подаваться вниз. Дерево, видимо, не выдерживало тяжести двоих. На раздумья оставались секунды. И Тараданкин закрепил узел на ремне карабина товарища.

Теперь нужно было выбираться и как можно скорее...

Поднявшись сам, он вытянул на тропу Новикова и совершенно обессилел.

Некоторое время просидел без движения. Потом, расстегнув ворот мундира Новикова, Саша дотронулся до его груди, ощутил слабые толчки сердца.

— Мы на тропе, — обрадовался Тараданкин. — Лева, мы на тропе. Было землетрясение, тебя сбросило, ударило...

— Не помню. Почему темно?

— Ночь. Фонарь был у тебя.

— Сбило с тропы... Фонарь унесло... И ракетница тоже утонула? Голова... Очень больно... Телефонная трубка у тебя цела? На заставу... доложи. Почему вода?

— Дождь. Ливень... Позвоним. Ты ногами пошевели — целы?

— Целы... Иди, иди.

Александр двинулся назад по тропе. Не прошел и двадцати шагов, как наткнулся на завал.

Тропа на «переносье» Лисы оказалась перекрытой. Стоило ступить на осыпь, как осколки покатились под обрыв. Сверху тоже застучали камни. Александр отскочил от опасного места.

«К заставе, выходит, прежним путем не добраться, — понял Тараданкин. — Придется берегом идти на стык с соседней...»

Александр отправился в долгий путь.

Добравшись, наконец, до стыка участков, Тараданкин отыскал телефонную розетку. Линия была нема. Оставив трубку включенной, чтобы, как только исправят повреждение, соседи знали об их попытке позвонить, Александр отправился назад.

Уже рассветало, остров затянуло туманом. Дождь кончился.

— Не дозвонился. Линия повреждена... — присаживаясь около Новикова, пробормотал Александр.

Лева не ответил. Тараданкин заглянул в его серое, обескровленное лицо.

— Надо выбираться наверх, к дороге, — сказал Тараданкин самому себе. — На вертолет надеяться не приходится. Надо выбираться...

Взяв руку Новикова, Александр ощутил, что того бьет сильный озноб. Сняв мундир, чуть подсохший во время ходьбы, он накрыл Леву поверх дождевика. Все потеплее. Туман очень сильный.

— До-зво-нил-ся? — сдерживая озноб, спросил старший наряда.

— Завалено.

— Что — туман?..

— И сильный.

— Осмотреть участок нужно.

Конечно, старший наряда прав, они так и не осмотрели тщательно берег. Теперь, при свете дня, он сможет увидеть больше. Тараданкин вздохнул:

— Я понял — необходимо осмотреть участок.

— Хорошо, что все понятно...

Тараданкин бодрился, но усталость, волнения прошедшей ночи брали свое. Его шатало. Однако он снова спустился с «непропуска» и пошел берегом.

Пройдя шагов двадцать, Тараданкин остановился: надо действовать так, как если бы рядом шел старший наряда. И делать так, как далал обычно он. Только совсем медленно. От усталости можно что-то упустить, не заметить.

Сначала он двинулся по самому берегу, обходя валуны и осматривая песок вокруг них и вынесенный из океана пахучий валик водорослей, щепок, досок и буйков, оторвавшихся от рыбацких сетей. Потом он опять возвратился наискось через пляж к тому месту, откуда повел осмотр. Теперь его путь пролег вдоль кустов. Ведь если бы они были вдвоем, это делалось бы одновременно.

Так он брел, петляя, километра два, ополаскивая лицо ледяной водой из пролива. Очередной раз плеснув в лицо пригоршню воды, от которой ломило пальцы, Александр собрался уже повернуть, но, посмотрев на темнеющий впереди причудливый обломок скалы у пролива, заметил себе, что не дошел до него. Каких-нибудь десять шагов.

Сначала он хотел махнуть рукой на эти десять шагов, которые сейчас стоили тысячи обычных, но выругал себя и, с трудом переставляя ноги, дви-

26