Техника - молодёжи 1976-01, страница 22

Репортаж с переднего края

РАФАЭЛЬ ГОЛЬДБЕРГ,

заведующий отделом газеты «Тюменский комсомолец»

АРКТИКА БЕЗ

«ЗДРАВСТВУЙ» И «ПРОЩАЙ»

Фото Альберта Л е х м у с а

Полуостров Харасавэй. 71-й градус северной широты. В 1972 году сей-смоотряд молодого геофизика Григория Быстрицкого после четырех месяцев работы на северо-западной стороне Ямала нарисовал на геологической карте силуэт в виде полумесяца: возможно, газовое месторождение.

В 1974-м здесь пробурили первую скважину и получили внушительный фонтан газа, миллиона на 3 кубометров. Появились надежды на нефть. И тогда была образована Карская нефтегазоразведочная экспедиция.

Звоню диспетчеру Карской:

— Как попасть на Харасавэй?

— Завтра идет самолет.

День первый. Четверг

Ветер на Харасавэе южный. Температура — минус 24°. В Тюмени было почти что лето. А уже в Салехарде — здесь краткая остановка — среди снегов нелепо выглядят брызги грязи на башмаках. Полтора часа лету — и мы в харасавэйском «порту».

Густой синевой наливается вечер. Синее небо. Синий снег. Синие торосы в стороне. Там — Карское море. Машина, качаясь и прыгая, везет нас на базу. Дали койку в круглом арктическом балке — передвижном жилье геологов. Первое знакомство — с начальником Карской нефтеразведочной экспедиции Борисом Власовичем Савельевым

Савельев — геолог тюменской школы. Когда-то он был направлен Ю. Г. Эрвье, ныне Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской премии, начальником «Глав-тюменьгеологии», в Сургут, в отпоч

ковавшуюся от Новосибирского управления нефтеразведочную экспедицию. Работал. Стал начальником экспедиции.

Был Савельев и на Кубе. Представлял тюменскую школу, два месторождения открыл. Фидель спросил его: сКак тебе удалось это? Ведь на этом месте столько времени работали американцы!»

— Нет, в самом деле, как вам это удалось? — спрашиваю.

— «Белых пятен» на земле уже нет. И всегда приходишь туда, где до тебя уже кто-то топтался. Понятно, не мальчишки работали на Кубе и до меня. Все зависит от выбора точки зрения, от желания найти... Как объяснить это тебе, не геологу? Ну, представь, ты приехал на Харасавэй, где уже были твои коллеги. С чего ты начнешь?

— Буду искать ниточку, за которой потянется сюжет, история, тема.

— То же самое у нас. Ищешь систему признаков, примет, доказательств...

Я вышел из тамбура. Сумерки. Пятно луны на небе. Неподвижная цепочка фонарей от горки до столовой. И тут кто-то быстро-быстро начал чертить цветными люминесцентными мелками на темно-синем ватмане неба Вспыхивают и тают удивительной яркости ленты — северное сияние!

День второй. Пятница

Ветер северо-восточный, 5 м в секунду. Минус 21°. Продолжение знакомств. Сначала с «королем здешних дорог» водителем гусеничного тяга

ча (ГТТ) Славой Кузнецовым. Тягач стоял в трех шагах от балка, храпел двигатель. Сажусь в кабину и спрашиваю:

— Куда поедем?

— На четвертый номер.

Слава опускает наушники у шапки и трогает к мысу Бурунный, где стоит буровая № 4. Когда вездеход добрался до «четверки», открылась странная картина. В безжизненную белизну врезан черный контур буровой — и ни малейшего признака жилья.

Мне показали узкую нору в сугробе. Скольжу вниз, задевая полушубком за скрипящие стенки лаза. «Подземелье», вернее, подсне-жье, густо населено. Инженеры-гео-логи, рабочие-буровики. Переговариваются друг с другом. Перекрикиваются с базой по рации.

Юрий Барташевич — старший геолог инженерно-технической службы Большой, широколицый, громкоголосый. Ломая голову над какой-либо проблемой, крепко и нелицеприятно высказывается по адресу ее технических «отцов».

Завожу разговор об арктической нефти. Вдруг вспомнилось, как ждал я первый в своей жизни фонтан на разведочной буровой Тазовской площади. И как геолог Юра Яровой, нюхая вымазанный раствором палец, радостно кричал по рации на базу:

— Нефтёй пахнет!

Скважина оказалась газовой. Заполярное месторождение — газовое. Дразнилка-нефть выплескивалась редкими фонтанами, подогревала воображение и уводила все дальше к Северу. И не таяла надежда, что

20