Техника - молодёжи 1976-01, страница 25

ветер со снегом пополам! Но случись что — им первым в дорогу.

Командир харасавэйских каротаж-ников (это их приборы определяют расположение газовых и нефтяных пластов в недрах) Анатолий Галь-ченко вывел своих парней из заметенного по самую крышу балочка расчищать и заводить автомашины. Пурга пургой, а каротаж на восьмом номере вот-вот начнется, и техника должна быть готова.

Постепенно появляется солнце. Ветер прижимается к земле, подобострастно скользит по ней белыми лапками, сползающими с острых сугробов. Словно заискивает перед солнышком пурга.

Со Славиным вездеходом мы сно

ва на восьмом номере. Бурение идет нормально.

Было 1 апреля, и разыграли сегодня Эрвье жестоко. Прибежал с буровой бледный, весь в поту помбур и крикнул с порога, что давление в забое упало.

— Обрыв инструмента!

Эрвье прямо в замшевых старых туфлях, заменяющих ему тапочки, прыгнул в сугроб, пролетел дизельную, выскочил к лебедке.

Бурильщик Галиуллин беззвучно шевелил губами, глядя на циферблат индикатора веса. Индикатор показывал полное благополучие.

— Что?

— Где «что»? — неторопливо повернул голову Галиуллин.

— Чего ж тогда?.. — задохнулся мастер.

Галиуллин улыбнулся во весь рот:

— На календарь посмотри, Александр Юрьевич! С первым апреля!

— Тьфу!..

...На обратном пути встретили со Славой две коробочки, тонущие в снегу, — машины каротажников. За ними сонно полз неуклюжий трактор, волоча толстенный трос.

День седьмой. Среда

Восточный ветер, 10 м в секунду. 20° ниже нуля.

Всеобщее откапывание. Ветер стихает. Заполошились вокруг балков. Савельев возглавил эту работу. В нашем тамбуре снегу нанесло до полуметра.

Поздно вечером вернулся Галь-ченко. Усталый, измученный, после каротажа.

— Ничего интересного, — сказал он.

Завершается неделя командировки. Пурга внесла существенные коррективы. Далекий гул реактивного самолета. Какой-нибудь московский лайнер идет на Диксон, или в Норильск, или в Нижние Кресты, даже и не замечая крохотного пятнышка света на полуострове. А на Харасавэе, где уже неделю не было рейса, наверное, во многих балках проснулись от этого гула.

День восьмой. Четверг

Ветер 18 м в секунду. Самолет из Тюмени благополучно вылетел из Салехарда и сел... в Каменном, не долетев до нас. Все это случилось вчера.

Сидим на рюкзаках. Гена Чебышев, геолог, рассказывает, что за три недели здесь начисто отвыкаешь от автобусов и от билетов. А в Тюмени, выйдя из дому, вдруг ловишь себя на том, что направляешься куда-то на восьмую или четвертую буровую.

День девятый. Пятница.

Ветер — ноль. Минус 20°, Яркое солнце. Тепло!

На ярком снегу — сумки, портфели, рюкзаки. Самолет вылетел из Каменного. Приближается к Харасавэю. Вот он заходит на полосу. Все следят за ним, затая дыхание, словно скажи кто неосторожное слово — растает в воздухе. Толпа значительно больше, чем может поднять Ан-24. Многие прикатили посмотреть: каков он, гость с Большой земли?

Вахта улетает на отдых. Позади три недели лицом к лицу с Арктикой. Без «здравствуй» и «прощай». Обычное дело для каждого, кто работает в Карской экспедиции.

Полуостров Ямал

23