Техника - молодёжи 1977-05, страница 47

ФАНТАСТИКА НА ГРАНИ НАУКИ

На вопросы нашего корреспондента Геннадия Федорова отвечает известный польский писатель-фантаст СТАНИСЛАВ ЛЕМ.

— Пан Станислав, все произведения научно-фантастической литературы можно условно расставить на двух полках. Первая та, где собраны книги, посвященные близкому будущему. На второй же разместятся писательские труды, время действия в которых отнесено от нас на сотни и тысячи лет. Над чем вы работаете сейчас? Будет ли ваше новое произведение отличаться столь же «дальним прицелом», как и всем известный «Солярис»?

— Нет, вы не угадали. В последнее время я стал замечать: близкое будущее больше волнует, и, думается, не только меня, но и читателей моих произведений.

Я. естественно, не считаю, что всем писателям следует быть солидарными со мной в этом вопросе. Каждый автор должен находить темы, при работе над которыми он не только испытывает удовольствие, но и больше может сказать читателю.

Писать научную фантастику о завтрашнем дне не легче, а может быть, труднее, чем касаться чего-то заведомо далекого. Почему? Ответственность гораздо выше. Конечно, навыдумывать ситуаций, которые якобы возникнут через несколько тысяч лет, не очень просто. Но здесь руки у автора развязаны в существенно большей степени. Он волен описывать самые невероятные события, зная, что никто его проверить не сможет.

А попробуйте-ка столь же безудержно фантазировать, если время действия вашего произведения — ближайшее будущее. Тут сразу же найдется немало читателей и критиков, которые совершенно спокойно (и весьма аргументированно) докажут, что все написанное вами чистый вымысел, что этого просто не может быть по таким-то и таким-то причинам. Как здесь защитишься?! Читатель стал более взыскательным, да и более подкованным.

Показательный штрих: те книги, которые я совсем недавно писал для взрослых, сейчас вовсю читают под

ЮБИТЕЛЕИ АНТАСТИКИ

ростки. Сегодняшняя молодежь прекрасно разбирается и в космических проблемах, и в естественных науках, и в технике ..

— Правильно ли я понял, что вы отказались от создания фантастических произведений, обращенных в более отдаленное будущее и считаете, что они совсем не нужны?

— Нет, это не так. Я даже не могу с полной уверенностью сказать, не вернусь ли сам рано или поздно к такой теме. Ведь замыслов довольно много. Я просто хотел обратить внимание на одну очень важную проблему. Если бы писатели-фантасты могли писать об этом отдаленно™ будущем более разнообразно, то, поверьте, и вопроса бы не было. Но... найти что-то новое нелегко, d повторять одно и то же лишь с небольшими нюансами да новыми именами героев недопустимо.

Могу с уверенностью сказать: при самом богатом воображении, если вдобавок к нему вы не вооружены знанием предмета, нельзя создать в научной фантастике что-либо стоящее. Где же писатель-фантаст должен искать новые идеи? Думаю, что очень много интересного дает сама наука. Знакомясь с ее проблематикой, мы находим материал, который потом можно использовать в фантастических произведениях. Но чтобы не ошибиться в выборе да и не напутать чего-либо, надо, конечно, основательно разбираться в науке. Писателю-фантасту жизненно необходимы встречи с людьми других профессий, в частности с учеными.

— А вам лично часто доводится участвовать в подобных встречах с людьми науки, вступать с ними в дискуссии, споры?

— К сожалению, не слишком часто, по крайней мере реже, чем хотелось бы. Однажды меня пригласили в Стредфорд (штат Калифорния) в лабораторию искусственного интеллекта, чтобы я прочел лекцию на тему: что я как писатель-фантаст об этом самом искусственном интеллекте думаю. Однако стоило ли ехать так далеко ради полуторачасового выступления? У меня в последние годы на такие разъезды времени нет.

— Может быть, вас просто не очень интересует кибернетика? Хотя, вспоминая ваш рассказ «Формула Лимфатера», такого не скажешь. Или теперь вы отошли от когда-то любимой темы?

— Поверьте, я и сейчас очень увлекаюсь кибернетикой, люблю ее.

Хотя, признаюсь честно, не разделяю оптимизма тех, кто считает: если у нас сегодня есть довольно совершенные компьютеры, то уже чуть ли не завтра можно будет создать искусственный мозг, превосходящий человеческий. Кибернетика мне не чужда, именно поэтому я полагаю: путь создания искусственного интеллекта будет очень медленным и трудным. Да, рано или поздно ученые совместными усилиями смогут в принципе решить такую задачу. Но станут ли они этим заниматься? Необходимо отличать возможности, которыми мы будем располагать, от целей, которые следует ставить перед собой.

«Враги» искусственного интеллекта считают, что, отрицая возможность его создания, они защищают превосходство человека-создателя надо всем, сделанным его умом и его рунами. Они упорно стоят на своей точке зрения, утверждая: плоды человеческого гения не должны быть разумнее своего создателя.

— А вы относите себя к «врагам» искусственного интеллекта или же к его сторонникам?

— К «врагам», если речь идет о замене людей роботами в рамках всей нашей цивилизации. Но, насколько я знаю, никто перед собой такой цели и не ставил. Разговор вовсе не о том, чтобы сконструировать какое-то синтетическое человечество, которое и человечеством-то в нашем понимании назвать нельзя, а об открытии новой главы в технологии — о создании систем произвольно высокой степени сложности. Другое дело, что никто из нас пока не знает, не станут ли компьютеры, перешагнув определенный порог сложности, проявлять признаки своеобразной «индивидуальности». Мне кажется, если такое и произойдет, индивидуальность компьютеров будет столь же непохожей на нашу, как человеческое тело — на атомный реактор или же сам компьютер. А раз непохожи индивидуальности, то не могут быть похожи и интеллекты...

Но вернемся к современным возможностям компьютеров. Хочу привести такой пример. Мне сейчас приходится читать большое количество фантастической литературы различных стран, так как я готовлю серию международной фантастики для краковского издательства. Однако я знаю далеко не все языки. Кажется, тут бы и мог подсобить мне компьютер, переводя нужные произведения*