Техника - молодёжи 1980-10, страница 56
шем случае несколько странных предметов, которыми завладевали колдуны для своих обрядов... Пришельцы появлялись и исчезали, а память о них сохранялась в легендах и мифах. Позднее старики расскажут детям, как огнедышащие драконы слетали с неба и пытались поразить огнем странных людей, которых этот огонь не брал» (журнал «Новое время», 1978, № 6, с. 29). Разумеется, можно по-разному оценивать эти легенды: предположение об африканских палеоконтактах пока не вышло за рамки довольно спорной гипотезы. Вместе с тем контакт догонов с французскими этнологами интересен уже и сам по себе. Инициаторами его были, по существу, сами догоны. В течение 33 дней догонские «посвященные» в очень сжатой форме излагали Марселю Гриолю историю вселенной и человеческого рода, ежедневно отчитываясь перед советом патриархов о ходе посвящения, а затем на протяжении долгих месяцев и лет они комментировали и разъясняли содержание всего сказанного. Патриарх Оготеммели прочитал, если можно так выразиться, «вводный курс» догонской эзотерической доктрины; патриарх Онгнон-лу Доло познакомил Марселя Грио-ля с вычислениями периода Сиги и со строением системы Сириуса... Французские ученые, прекрасно подготовленные в своей области, все же слабо разбирались в астрономии (в статье «Суданская система Сириуса» они, к примеру, подчеркнули, что не берутся ставить проблему происхождения знаний догонов о Сириусе и его спутнике). Да и не астрономия их интересовала; для этнологов астрономические и космологические знания догонов были «всего лишь» элементом культуры этого народа — важным, необычным, но интересным скорее в социальном, чем в естественнонаучном плане. Французским исследователям повезло: догоны раскрыли перед ними содержание «ясного слова» — высшей ступени посвящения. Но только ли в удачном стечении обстоятельств здесь дело? И когда Роберт Темпль в своей книге высказывает мнение, что публикацией «Тайны Сириуса» он, возможно, пустил в ход механизм, ведущий к восстановлению контакта с внеземлянами, принесшими на нашу планету знания о системе Сириуса, я думаю, что, даже если Темпль и прав, он все же не совсем точен. Этот «механизм» пустил в ход прорицатель Оготеммели в октябре 1946 года, очертив перед Марселем Гриолем первые контуры древних, странных, но во многом истинных знаний, сохраненных небольшим африканским народом среди скал плато Бандиагара. Проникновение в будущее Владимир Щербаков. СЕМЬ СТИХИЙ. Научно-фантастический роман. М., «Молодая гвардия», 1980. Советская научная фантастика давно и прочно заняла свое особое место в мировом литературном процессе. Это и закономерно. Но часто ли, читая фантастическое произведение, мы понимаем, что будущее, о котором повествует писатель, уходит своими корнями в окружающую нас современность или тем более в прошлое? Часто ли мы улавливаем в фантастике хотя бы слабые отзвуки нашей великой — а нам есть чем гордиться — национальной культуры? Приходится с сожалением констатировать, что это не так. Скорее наоборот — в произведениях этого жанра зачастую поэтизируется общество без роду, без племени, подобное этакому космическому «перекати-полю». Общество, не чтящее своего прошлого. Забывшее дедов, а внуков воспитать не сумевшее... Приятным исключением является фантастический роман Вл. Щербакова. «Семь стихий» — это поэтическое повествование о коммунистическом будущем, об эпохе энергетического изобилия, незагрязненной природы, покорения звездных миров... Сразу оговоримся — следуя устоявшейся традиции, автор обильно населяет страницы произведения персонажами с экзотическими иноземными именами — Энно, Нельга, Соолли... Что ж, по-видимому, так и должно быть в грядущем мире, размеры которого во всех направлениях сокращены голографической «полной связью» и неисчислимыми «элями» и «террапланами» — привычным для героев романа транспортом. Но настолько выразительно зарисована природа средних широт, настолько зримы образы Глеба, Ольховского, Ольмина, что ни на миг не теряется убеждение: будущее, описанное в романе, — прямое продолжение нашего прошлого и настоящего. Пересказывать роман трудно — слишком уж он многопланов. С искренней любовью автор (кстати, единственный среди советских фантастов лауреат Всесоюзного литературного конкурса) рисует край своего детства — Дальний Восток, где в основном протекает действие; наследника «Витязя» и «Профессора Богорова» — исследовательское судно «Гондвану»; самоотверженный труд биологов фитотрона... Многие страницы произведения посвящены осмыслению проблем, издавна занимавших читателей «ТМ»: достаточно упомянуть НЛО, биополе, укрощение термояда, объяснение «эха Штёрмера», гипотетическое изобретение лазера австралийскими аборигенами... Ну а в центре повествования лежат странная судьба звездной пришелицы Аиры и героический поступок физика-исследователя Ольмина, пытающегося обуздать две грозные стихии — мощь солнечного огня и бушующую силу тайфуна. Любопытен взгляд В л. Щербакова на проблему взаимоотношений цивилизаций, находящихся на существенно различных уровнях развития: по его мнению, контакт в этих условия tf — это ничем не подтвержденный эпизод, никак не влияющий на судьбы человечества. Эпизод, не имеющий силы факта... Интересен и сам метод построения романа, когда читатель, увлеченный приключениями героев, попутно знакомится с оригинальными мыслями о путях науки и искусства, о судьбах планеты Земля, о будущем Мирового океана... О высоком профессионализме автора свидетельствует и язык, которым написан роман. Удивительно ценит слово Вл. Щербаков, и потому описания, выходящие из-под его пера, получаются выпуклыми и лаконичными. Именно это позволяет ему выражать немногими фразами очень глубокие философские идеи. «Непрерывен след жизни, сильнейшей из стихий: она чем-то сродни и огню и воде, натиску ее не смогут противостоять ни ледовые пики, ни океанские впадины, ни отдаленные от нас небесные тела, купающиеся в звездном море. За ней и рядом с ней идут любовь и разум, два начала созидания, две другие стихии, подобные светлому пламени и неукротимым ветрам над земными далями Их действие порой незаметно, словно вечная работа рек, растящих мели и острова близ своего устья ...Что оставляет от нас время? То, что было передано другим несказанной силой любви, искусства, разума, — так, как это смогла сделать Аира. И Ольмин. Иное исчезает. Волны разрушают наши следы на песке. Ветер засыпает прахом и пылью угасшие костры, которые когда-то нас согревали. Наши тени уходят с нами. Иначе и после смерти казалось бы, будто мы еще живы». Да, первый роман Вл. Щербакова, широко известного прежде своими научно-фантастическими рассказами, — бесспорная удача. МИХАИЛ ПУХОВ 54 |
