Техника - молодёжи 1980-11, страница 13

щественно влияет и полушарие, ответственное за аналитическое мышление.

Если встать на эту точку зрения, сразу станет понятным необычайно высокий процент профессиональных научных работников среди авторов научной фантастики. Выдающиеся фантастические произведения, обозначившие впоследствии поле деятельности многочисленных последователей, вышли из-под пера таких крупнейших советских ученых, как И. А. Ефремов и В. А. Обручев; кандидатские диссертации защитили А. Днепров, К. Булычев, Вл. Щербаков и другие; фантаст Г. Альтов широко известен и своими работами в области психологии изобретательской деятельности; вряд ли кто из советских фантастов не имеет диплома инженера, физика или историка. Аналогичная ситуация наблюдается и в других странах: достаточно вспомнить хотя бы полюбившийся нашим читателям роман видного американского астрофизика Ф. Хойла «Черное облако» ил* произведения А. Кларка и А. Азимова.

В области научно-фантастической живописи дело обстоит несколько по-другому: изобразительное искусство в любых проявлениях по самой своей природе гораздо более синтетично, чем литература. Однако общая тенденция, указанная выше, сохраняется и здесь. Читатели «ТМ» отлично знакомы с работами одного из основоположников жанра Г. И. Покровского — известного изобретателя и ученого, доктора технических наук. Очень многие авторы работ, присланных на наши конкурсы, имеют высшее техническое образование. В экспозицию развернутой при нашем журнале постоянной выставки «Время — Пространство — Человек» включены замечательные живописные работы создателя гелиобиологии A. JI. Чижевского, стихи которого, помещенные в «ТМ» № 1 за этот год, очень понравились, кстати говоря, многим нашим читателям.

Такой же успех выпал и на долю нескольких стихотворений крупного советского ученого, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственных премий, члена-корреспондента АН СССР Дмитрия Ивановича Блохин-цева, которые были опубликованы в «ТМ» № 4 за этот год. Но стихи (которые при жизни Д. И. Блохин-цев не считал нужным печатать) были не единственным хобби этого удивительного человека. После него осталось очень много живописных произведений, три из которых мы здесь воспроизводим. Даже по одним этим работам можно судить о масштабах его творческого вооб

ражения. Забавный жеребенок, купающийся среди математических символов, фантастический океанский пейзаж, наконец, две странные человеческие фигуры на фоне далекого грибообразного «дерева» — источника света и тени. Черное и белое, день и ночь, добро и зло, двуликий Янус античных мифов, искусство и наука, борьба и единство противоположностей — вот что запечатлено на этом полотне, написанном кистью человека думающего и чувствующего, человека разносторонне талантливого, кистью настоящего мастера. И хочется закончить эту небольшую статью словами самого Дмитрия Ивановича, произнесенными им на юбилее Объединенного института ядерных исследований в 1976 году:

«Белые журавли! Эта прекрасная редкая птица занесена теперь в Красную книгу. Каждую весну люди ждут: сколько их прилетит на этот раз? Да и прилетят ли они вообще?

Но какая здесь связь с нашим юбилеем, спросите вы. Связь простая.

Наука — дело таланта и призвания. Теперь наука еще и дело коллективное. Но все же среди ученых независимо от званий, независимо от того, кто они — дипломники, аспиранты, кандидаты или доктора, — есть особая категория людей, одержимых страстью к науке, ученых, великий талант которых лишь изредка доставляет им радость, но причиняет • постоянную муку неудовлетворенности достигнутым.

Именно на этих хрупких, немногих людях держится весь успех того или иного института.

Эти люди обычно непрактичны, они легкоранимы и уязвимы — их нужно беречь, их нужно охранять — они белые журавли.

Я предлагаю тост за этих белых журавлей — за то, чтобы они не покидали наш институт!»

Остается добавить, что эти слова относятся, естественно, не только к сотрудникам ОИЯИ, но ко всем, кто выбрал в жизни трудную дорогу творчества.

МИХАИЛ РОМАНЕНКО