Техника - молодёжи 1982-05, страница 67
ВЛАДИМИР ЩЕРБАКОВ ТРЕТИЙ ТАЙМ Странное недомогание. Будто невидимая рука притронулась к сердцу. И жмет, жмет. Легко, но чувствительно* Нет, это не болезнь. Что-то другое, посерьезней. Однажды это уже было со мной. У Андроникова монастыря. Летним днем у древней стены я заметил цветок кипрея. Кто-то наступил ногой, придавил стебель к земле, и в неярком свете под серо-сизыми облаками будто бы зажглась малиновая искра. Не сразу смог распознать я этот сигнал. Только дома, несколько часов спустя, понял, из каких далей пришла весточка. И память очертила не то круг, не то петлю времени... Сохранился снимок: два мальчугана у разрушенных стен монастыря; снимал кто-то из взрослых. У одного в руках мяч. Это я. Другой рядом со мной... Что я знаю о нем?.. Сероглаз, стрижен, худ. Жил он на той же Школьной улице, что и я. У него были сестра и мать. Отец погиб на фронте. Однажды я пришел к нему. Мы спустились в полуподвал. Вошли в комнату. Слева — койка, накрытая темным сбившимся одеялом, справа — стул с выщербленной спинкой, прямо — подобие обеденного стола. И обед — два ломтика жареного картофеля на сковороде. Но обедать он не стал... Мы пошли играть на улицу. Переждали ливень в подъезде, бродили по улице босиком. Бежали грязные ручьи. Небо было высоким, чистым, холодным. И новые воспоминания... Август сорок пятого — время желтых метелок травы, ряски в Лефортовских прудах, теплых красных вечеров. Над храмом Сергия в Рогожской верещат стрижи. На высоком берегу — развалины Андроникова монастыря. Вишнев от заката Костомаровский мост. Где-то здесь впадал в Яузу ручей Золотой Рожок. (Над светлой струей ручья в Андрониковом монастыре останавливался Дмитрий Донской после битвы на Куликовом поле. Воины пили воду ручья. У Спасского собора монастыря похоронен Рублев.) ...Рядом стучали колеса. Над рельсами струились горячие потоки воздуха. Синие рельсы отражали московское небо. Несколько шагов вдоль полуразрушенной монастырской стены — и вдалн возникал Кремль с его пасмурно-розоватыми башнями, тусклыми шатрами, величавой колокольней, зубцами стен и куполами храмов. Высоко взбегал он на холм, отделенный от нас толщей воздуха над низкими крышами. С маковки нашего рогожского холма виден был он то четко и ясно, то размывчато, словно сквозь матовое стекло. У стен монастыря разноголосица, звонкие удары по мячу. Мальчишечий футбол. Второй тайм. Играем с ним в разных командах. Еще один бросок, и я ударю по воротам. Он бежит слева, этот мальчик... Я отталкиваю его. Не так уж заметно для других это мое движение плечом и рукой. А судьи нет. И он падает. Стоп. Я особенно внимателен, воспроизводя в памяти именно этот вечер. ПОТОМКИ КОСТОТРЯСА К 3-й отр. обложим КОРНЕЙ АРСЕНЬЕВ, инженер Так называлась опубликованная в «ТМ» № 4 за 1977 год статья инженера Е. Кочнева, в которой было поведано о занимательной истории велосипеда. Напомним читателям, что самый первый самокат изобрел в 1801 году уральский мастеровой Е. Артамонов. Кстати говоря, он же, проехав из родных мест до столицы и обратно, положил начало столь популярным в наши дни туристским велопутешестви-ям и напряженным спортивным марафонам. Почти целое столетие велосипед с завидным упорством пробивался на улицы и загородные магистрали. Сначала он свободно лавировал среди медлительных карет и телег, потом его оттеснили к обочинам «самобеглые коляски», а затем он и вовсе уступил дорогу ревущей ораве машин. Фигура велосипедиста в урбанизированном мире уже успела стать экзотичной, когда вдруг частые транспортные пробки на улицах, всевозрастающий дефицит бензина, а также стремление скомпенсировать негативные последствия сидячего образа жизни привели к повальному увлечению безмоторными двухколес-ками. Например, в 1980 году даже в «самой автомобильной стране» — США насчитывалось более 95 млн. велосипедистов! Так что же помогло им удержаться в седле в век массированного наступления автомототехники? Велосипед по-настоящему универсален — на нем ездят дети и пенсионеры, цирковые артисты и солда ты, почтальоны и полицейские. Стараниями изобретателей он обзавелся винтом и сначала поплыл по воде, а потом отправился и на глубину. Будучи снабженным хвостом и крыльями, он взмыл в небо. В конце концов велосипед оказался тем единственным наземным видом транспорта, которому нашлось дело... вне Земли. Кто ие видел на экранах телевизоров наших космонавтов, старательно и с явным удовольствием крутивших педали велоэргометра... В отличие от автомобиля велосйпед не знает непроходимых дорог, кроме, пожалуй, автострад типа московской кольцевой, не имеющих специальных «дорожек», как, впрочем, и улицы многих городов. А ведь без них столь популярный ныне лозунг «Все на велосипед!» теряет смысл. Потомку артамоновской двуххо-лески выдержали конкурентную борьбу с автомобилем и мотоциклом еще и потому, что создатели их всегда верно и своевременно угадывали желания потенциальных заказчиков, а |
