Техника - молодёжи 1983-08, страница 58

ЗИНАИДА БОБЫРЬ — выпускница Московского института тонной химической технологии (снимок 3 0-х годов).

Сегодня общепризнано, что переломным моментом в развитии советской научной фантастики стала середина 50-х годов. Специалисты называют три главные причины этого стремительного количественного и качественного подъема. Во-пер-вых, запуск советских искусственных спутников Земли в 1957 году усилил интерес общественности к проблемам, которые совсем недавно казались всего лишь «беспочвенной фантазией». Во-вторых, в том же 1957 году был опубликован (скачала в нашем журнале) знамени

тый роман И. А. Ефремова «Туманность Андромеды», ставший как бы эталоном НФ второй половины XX века. Наконец, именно в те годы начали широко публиковаться переводы лучших образцов мировой фантастической литературы: они сыграли роль дополнительного «катализатора» творчества советских писателей и в определенной степени повысили читательские требования и интерес к жанру.

Знакомясь с очередной зарубежной новинкой, мы редко интересуемся фамилией переводчика. А напрасно: именно взыскательным вкусом советских переводчиков фантастики во многом обусловлено наше нынешнее благоприятное мнение об англоязычной НФ; многие читатели даже не подозревают, что на каждый хороший НФ-рассказ (а они привыкли именно к таковым) приходится на Западе несколько десятков «средних» и даже откровенно посредственных...

Трудно подсчитать, со сколькими отличными фантастами познакомился советский читатель благодаря таланту и трудолюбию Зинаиды Анатольевны Бобырь, сотрудницы нашего журнала с 1943 года. Публиковавшиеся на страницах «ТМ» с продолжением повесть Э. Гамильтона «Сокровище Громовой Луны» и роман А. Азимова «Космические течения», сотни рассказов писателей-фантастов из многих стран мира (3. Бобырь свободно владеет двенадцатью иностранными языками, но переводила фантастику не со всех — например, на португальском, по ее

признанию, ей так и не удалось подыскать ничего подходящего), первые книги С. Лема на русском языке, «Астронавты» и «Звездные дневники Йона Тихого», — каждая очередная публикация замечательной переводчицы была желанным подарком сотням тысяч любителей фантастики...

Английский писатель Б. Олдисс, рассказ - которого в переводе 3. Бобырь мы здесь помещаем, широко известен за рубежом как один из идейных вождей так называемой «новой волны» — литературного течения, возникшего в 60-х годах и противопоставившего себя западной фантастике старой школы. Далеко не все в творчестве писателей этого направления следует приветствовать — слишком уж много в нем формальных авангардистских вывертов, которые и фантастикой-то можно назвать лишь с очень большой натяжкой. Но настоящему таланту — и ярким доказательством этого служит публикуемый рассказ Олдис-са — тесно в рамках формальной школы (какие бы «манифесты» при этом ни провозглашались), и его произведения всегда отражают окружающую действительность: мир капиталистических хищников, наживающихся на разграблении природных богатств [даже если это — «ископаемое время»), и пресыщенных обывателей, которым научно-технический прогресс нужен лишь для утепления своего и без того уютного «гнездышка»... Этому-то эгоистическому миру и выносит свой суровый приговор английский писатель.

В ПОТОПЕ ВРЕМЕНИ

БРАЙАН ОЛДИСС

Зубной врач проводил ее к выходу, улыбаясь и кланяясь. Аэрокэб уже ждал снаружи, на открытой воздушной площадке. Достаточно старомодная машина, чтобы казаться шикарной. Фифи Фивертри ослепительно улыбнулась водителю.

— Мне за город, — сказала она. — Поселок Роуз-вилл, шоссе № 4.

— Живете в деревне? — удивился водитель, поднимая машину к лазурному куполу.

— В деревне хорошо, — воинственно возразила Фифи. Она подумала немного и решила, что может позволить себе похвастаться. — И стало еще лучше, когда подвели хронопровод. Нас как раз к нему подключают — должны кончить, когда я вернусь.

Водитель пожал плечами.

— Кажется, в деревне это недешево.

Она назвала тариф. Он многозначительно присвистнул.

Ей хотелось рассказывать еще, рассказать, как она волнуется, как желала бы, чтобы ее отец дожил до этого дня и увидел, до чего интересно подключиться к хронопроводу. Но говорить с пальцем

во рту неудобно, а она как раз смотрелась в наручное зеркальце, пытаясь увидеть, что сделал с нею зубной врач.

Он сделал свое дело отлично. В розовой десне уже прорастал новый, маленький, жемчужный зуб. Фифи решила, что рот у нее весьма привлекателен — Трэси именно так и говорил. А врач удалил старый зуб с помощью хроногаза. Так просто. Один вдох — и Она перенеслась в позавчерашний день, в тот самый момент, когда пила кофе с Пегги Хакенсон и не думала ни о какой боли. Хроногаз — прелесть. Она вся запылала при мысли о том, что он будет у них дома, всегда наготове, стоит повернуть кран.

Аэрокэб поднялся выше и вылетел через один из раздвижных шлюзов в огромном куполе, покрывающем город. Фифи стало немного грустно. В городах теперь так хорошо, что никто не хочет из них уезжать. Снаружи все вдвое дороже, но, к счастью, правительство платит за риск тем, кто, как Фивертри, живет в деревне.

Минуты через ДЕе-три они снизились. Фифи указала свою молочную ферму, и водитель аккуратно

56