Техника - молодёжи 1983-08, страница 57

КЕЖМА

ти людей, знающих о «кладбище», будет нелегко. Исчезло ли за прошедшие полвека его гибельное действие? Чем оно объясняется? Не упал ли здесь какой-нибудь необычный «космический пришелец»? Ведь примерно в 400 км к северу начинается район, где все живое было сметено в 1908 году знаменитым Тунгусским взрывом...

Возможно, «эффект гиблого места» вызван чисто земными причинами, пока неизвестными ученым. Раскрытие загадки, вероятно, принесло бы пользу науке, а быть может, и практике. Смею надеяться, что мое сообщение заинтересует геологов и природоведов.

ОТГОЛОСОК

ПОДЗЕМНЫХ

ПОЖАРОВ?

ВИКТОР ЖУРАВЛЕВ, кандидат физико-математических наук, член Комиссии по метеоритам Сибирского отделения АН СССР, г. Новосибирск

Каких только историй не расскажут у вечернего костра в экспедиции, турпоходе, на охоте или рыбалке! Однако рассказчики, как правило, не настаивают на полной достоверности своих слов, да и редко кто принимает услышанное всерьез. Но письмо М. Панова, уроженца села Ковы Красноярского края, а ныне заведующего отделом конструкторского бюро под Москвой, заставляет задуматься. И вот почему: имеется независимое сообщение о существовании в долине реки Ковы смертельно опасной зоны — «гиблого места». О нем рассказал в 1960 году С. Ку-люкин, врач-рентгенолог Томского областного онкологического диспансера.

В 1941 году он работал заведующим врачебным участком в селе Косой Бык на Ангаре. Примерно в 25 км от места впадения Ковы в Ангару находилось село, названия которого С. Кулюкин, к сожалению, вспомнить не смог. В июне 1941 года он вместе с хирургом Кежемской больницы В. Приходько приехал в это село в связи с мобилизацией — началась Великая Отечественная война. Местный охотник рассказал врачам, что вверх по течению Ковы есть «гиблое место»: там погибают животные — например, случайно за

бредший туда скот. И даже птицы... Погибших коров выволакивают с поляны — а на ней не растет и трава — крюками на веревках: все боятся ступить на место, где они погибли. У мертвых коров необычно красное мясо, охотник утверждал, что никогда такого не видел. Он готов был проводить врачей к гибельной поляне — находилась она всего в 7—8 км от села. Однако военная обстановка не позволила медикам там побывать: оба были перегружены работой.

Хорошее совпадение описаний позволяет считать, что в обоих сообщениях речь идет об одной и той же точке приангарской тайги. Нам не удалось найти в литературе упоминания о подобных «смертельных зонах» (как известно, «кладбища» вымерших животных обычно связывают с вторичными переотложениями).

Намек на ключ к разгадке дает одна интересная деталь в рассказе С. Кулюкина — красный цвет мяса погибшего скота. Ведь долину Ковы пересекает граница Тунгусского каменноугольного бассейна, и можно предположить возникновение в этом районе медленно развивающегося подземного пожара. А горение угля в условиях недостаточного притока кислорода сопровождается выделением угарного газа (окиси углерода СО, не имеющей цвета и запаха). Допустим, что структура пласта позволяла газу уходить в атмосферу лишь на ограниченном участке (окись углерода легко проникает через толстые слои почвы), а за его пределами путь газу преграждали плотные горные породы. Плотность угарного газа немного меньше плотности воздуха, следовательно, его невидимый столб поднимался бы через естественный «дымоход» вертикально вверх.

Угарный газ ядовит — он легко соединяется с гемоглобином крови, вытесняя кислород. При этом образуется относительно стойкое соединение — карбоксигемоглобин, придающий крови ярко-алый цвет. Окись углерода легко соединяется и с мышечным белком — миоглобином; в результате ткани также становятся ярко-красными. Ярко-алый цвет приобретают сердце, другие внутренние органы, насыщенные кровью... При содержании карбоксигемоглобина в крови в количестве 40—50 процентов возникает головная боль, появляется боль при мускульных усилиях, возможна потеря сознания. А при насыщении крови карбоксигемоглобином до 80 процентов наступает смерть.

Даже при легком отравлении угарным газом настроение становится подавленным, возникают тревога, страх. При сильном отравлении человек практически бессознательно ищет выход из ядовитой зоны, но мышечная слабость зачастую не позволяет ему двигаться.

ААЬШКИНО^/

-N f

дьорец f-

ЕЦ •Ч^К'

ино

чУ

к

УСОЛсЦЕЬО Л ЕДАРМА

ft

н

л

К. АРА МЫШЬ ВО

■ vctb-илим

^ \ УСТПЬ -

6ИХОРЕ6А

чбрдтск

1-

г- +

S- —

Маршрут перегона стада по сообщению М. Панова. Цифрами обозначены: 1 — маршрут стада; 2 — вероятное местонахождение «Чертова кладбища»; 3 — граница Красноярского нрая.

Изложенные факты, давно уже ставшие достоянием медицины, проливают свет на многие подробности приведенных сообщений. Не следует забывать, однако, что предлагаемое объяснение — лишь самая простая и правдоподобная гипотеза. Такие свойства «кладбища», как длительность действия во времени и четкая граница «смертельной зоны», требуют дополнительных предположений. Приходится считать, что под землей на протяжении длительного времени действовало нечто вроде «газового вулкана», годами выделявшего огромные количества окиси углерода, которая выходила в атмосферу через особое «жерло». Не исключено, что определенный вклад в отравляющий эффект выходящего газа вносило и термическое разложение руд ядовитых металлов — ртути, свинца и т. д.

Сообщения М. Панова и С. Кулюкина интересны прежде всего тем, что указывают на возможность явлений, неизвестных пока современной науке о Земле. Эндогенные пожары каменноугольных пластов или сульфидных руд обычно считаются безопасными. Но ведь они, вероятно, могут проявляться и в виде районов с более слабым, чем в «смертельных зонах», но вредным для здоровья действием. При освоении новых территорий Сибири, в частности Тунгусского каменноугольного бассейна, возможно, следует учитывать и этот фактор.

Исследование бассейна реки Ковы комплексной экспедицией с целью поиска затерянного «Чертова кладбища» является, по нашему мнению, необходимым. Очевидно, от ее участников потребуется не только смелость, но и знание сибирской тайги, и научная эрудиция.

55