Техника - молодёжи 1985-01, страница 59
берустройству небезразлично, жить или умереть. Ведь у нас, наверное, это тоже похоже на то, что вы называете смертью. Но здравый смысл заставляет поступить именно так. Без меня электроэнергии хватит наверняка. Человек вплотную подошел к роботу: — Почему именно ты должен жертвовать собой? Почему ты должен умереть, чтобы жил я? Почему не наоборот? Чем я лучше тебя? Ну, скажи! Чем? Ты — робот, я — человек. Ты сделан из металла, пластика, синтетики, я — из других материалов. Ты видишь мир по-своему, я — по-своему. Ну и что?! Главное — мы оба живые! Ты — не человек, ты просто другой: ты — робот! Так почему же наконец не поставить крест на роботе как на рабе, машине, бездушном работнике? Че ловек создал живое существо и должен относиться к нему как к живому существу. Если хочешь, обсудим такой вариант: я подключаю тебя к аккумуляторам и вырубаю систему кислородной регенерации. Нравится тебе такой выход? Ах не нравится? Тогда молчи! Так вот, не будет ни демонтажа, ни обесточивания. Ничего этого не будет. А будет третий вариант: все останется как есть. На Земле разберемся. Робот мигнул индикаторами и ничего не ответил. * * * Робот стоял на стальной плите технического стола и нервно сигналил огоньками. За иллюминаторами ревел буран. Тяжелые волны песка наваливались на станцию; казалось, титановая обшивка не выдержит и вот-вот прорвется, как тонкая серебряная фольга. Андрей ушел еще утром. Кислород его был на исходе: если в ближайшие минуты человек не вернется, он не вернется уже никогда. На робота впервые нахлынули такие странные ощущения. Он прислушивался к работе своих органов и с удивлением обнаруживал, что по корпусу без видимых причин гуляют горячие вихревые токи, некоторые блоки работают в режиме перенапряжения, а предохранители один за другим выключаются. Иногда по логическим цепочкам пробегали какие-то странные сигналы, сбивавшие мышление и направлявшие его в совершенно непредвиденном направлении. В разрушенных .двигательных системах вдруг появлялось напряжение и, прорвав заблокированные участки, синими искрами пробивало контакты. Из логической цепи выбило еще один предохранитель, когда дверь шлюза распахнулась и в каюту упал Андрей. Он с трудом стянул гермошлем, ползком добрался до кровати, повалился на нее тяжело, как мешок со свинцовой дробью, и затих. * * * Ночью на Андрея накатился горячий липкий бред. Ему грезились раскаленные, раскалывающиеся горы, песчаные воронки и бездонные пропасти, в которые он падал и падал. Его преследовали пустые кислородные баллоны, к которым он приникал спекшимися губами. Андрей вскакивал, кричал, бился на смятой комом постели. На него нападало удушье, и он пытался разорвать на груди прочную скафандровую ткань. Робот сразу все понял: песчаная лихорадка! Необходима инъекция. Обрубок щупальца пополз к шкафчику аптечки. Дверца не поддавалась, и робот проломил ее ударом стального сустава. В секции лежала продолговатая ампула. Он попытался захватить ее сплющенными щупальцами, но гладкий цилиндрик соскользнул с манипулятора. Робот протянул к пролому вторую искалеченную руку, и тут же вышли из строя два моторных предохранителя. Разорванные контакты искрились, при варивались друг к другу. Зажав ампулу концами манипуляторов, робот осто рожно вытащил ее из шкафчика и понес к постели Андрея Он крепко сжимал цилиндрик, стараясь в то же время не раздавить его неуклюжими обрубками. Но длина манипуляторов не позволяла дотянуться до человека: тридцать сантиметров непреодолимой воздушной преграды отделяли Андрея от спасения Человека выгнуло дугой, и он дико закричал. Мозг робота заволокло жесткими немодулированными сигналами, и с сухим треском перегорела вся левая половина блока управления. Робот начал сокращать суставы торса и неустойчи во закачался на инструментальном столе. Раскачиваясь вперед-назад, он набирал амплитуду, потом с грохотом рухнул на пол. Запахло горелой изоляцией, из-под корпуса вырвались языки пламени. Щупальца потянулись к Андрею и крепко прижали ампулу к его шее Человек вздрогнул и затих. # * * Земля встречала свинцовым небом и дрожащей за весой мелкого осеннего дождя. Низко над космодромом проносились обрывки тумана Андрей провел пальцем по иллюминатору, пытаясь остановить змеившуюся по нему струйку воды Осознав наконец, что дождь — там, на Земле, а он еще в корабле, Андрей засмеялся и, вдруг посерьезнев, прошептал: — Дождь. Дождик... Отвык. Из здания космопорта выполз толстый пластиковый хобот и с хлюпаньем присосался к шлюзу звездолета. Андрей сошел по трапу и оказался в прозрачном туннеле. Впереди скользила автоматическая тележка, на которой покоилась груда исковерканного металла. ...Перед дверью с синим крестом Андрей замедлил шаг и, повернувшись к загорелому бородачу, спросил: — Значит, сделаешь? — Успокойся. Сказал — значит, сделаю, — ответил тот и поскреб в затылке. Только вот никак не пойму, зачем тебе этот музейный экспонат? Давай сдадим его в переплавку, а ты возьмешь себе новенького, а?.. Ну ладно, шучу, — добавил он, заметив, как судорожно задергалась щека приятеля. Андрей подошел к тележке и, положив руку на об горевший корпус, тихо сказал: — Слышишь? Это я, Андрей Давай ремонтируйся и сразу ко мне. Буду ждать. Из синтезатора речи вырвалось неотчетливое клокотанье, и фотоэлементы робота коротко блеснули. ♦ * * Андрей сидел за столом и нервно перебирал пожелтевшие бумаги. В дверь постучали, и он вскочил, чути не опрокинув стул — Войдите! Дверь плавно отворилась, и в комнату въехал блестящий никелем робот. — Здравствуй, хозяин, — ровным голосом произнес он. Андрей побледнел и бросился к видеофону На экране медленно выплыла улыбающаяся физиономия бородача: — Ну что, доволен? Благодарить не надо, для друга всегда пожалуйста.. — Что ты ему сменил?! — перебил Андрей. — Спроси лучше, что я ему не менял Два дня возился: и рабочие органы, и систему питания, и блок памяти, разрегулировался он до безобразия... — Стоп! Ты старый блок еще не выбросил? •— спросил Андрей — Не успел, — удивленно ответил бородач. — Не смей выбрасывать! Через пятнадцать минут буду у тебя 57 |
