Техника - молодёжи 1985-12, страница 23

ЭВМ руководила работой нажимного устройства в блюминге серии 1150, причем в ПЗУ хранилась программа всех вариантов «схем обжатий». Была выпущена и другая управляющая машина, УМ1- НХ, которая имела возможность переориентироваться с одного рода работ на другой в зависимости от программы, введенной в ее ПЗУ. А в 1963 году американская фирма «Диджитал эквипмент корпорейшн» создает первый мини-компьютер — для управления ядерным реактором. Оперировавший 12 разрядными словами, он мог обращаться к оперативной памяти объемом в 4096 слов.

Тогда и родился парадокс. Возник необычный поворот в развитии вычислительной техники.

КУРС НА УХУДШЕНИЕ?

Раз машины вычислительные, то они должны вычислять — складывать, умножать, делить, возводить в степень, не правда ли? Так оно изначально и мыслилось.

Так работала первая ЭВМ всемир но известный ЭНИАК, построенный в 1945 году Д. Эккертом и Д. Моучли. Являясь числовым интегратором, она рассчитывала таблицы стрельб для артиллерии США.

Так работают и новейшие супер-ЭВМ. Подсчитывая мировые константы с невообразимым количеством цифр после запятой, исчисляя трассы космических кораблей, выверяя координаты предугадываемых звезд Обладая потрясающе возросшим быстродействием, советская ПС 2000, например, выполняет 200 миллионов операций в секунду. Что там старый добрый ЭНИАК с его пятью сотнями сложений и четырьмя сотнями умножений. Колоссально возросла и емкость элементов памяти — в прямоугольник размером 10,5X7,7 мм уже втискивается миллион двоичных единиц информации, как недавно сообщил миланский «Эуропео». Стоит ли вспоминать о 18 тысячах электронных ламп ЭНИАКа, потреблявшего 150 кВт электроэнергии? В дальнем далеке осталась -громоздкость первых ЭВМ монстров...

Нет, парадокс, заявивший о себе в 60 х годах, не касался вычислительных способностей, они прогрессировали, и немалыми темпами. Просто к электронно-счетной технике обратили взоры специалисты иных, невычислительных сфер. Машиностроителей, например, интересовало: может ли ЭВМ регулировать ход сборочного конвейера, за мед ляя или ускоряя его при необходимости? Технологи доискивались: справится ли ЭВМ, если ей поручить смену режимов рабочего процесса в особых условиях — скажем, 35 раз в секунду, да притом задавая каждому режиму его длительность? Заметим требовались совсем не вычислительные операции. Скорее — переключательные, ситуа-ционно-нравомерные. Управляющие. А самое удивительное, никто и не думал

настаивать на супербыстродействии — какое, помилуйте, «супер», коль металлическая деталь физически не способна развернуться на 180° быстрее, чем за 0,05 миллисекунды?

Что ж - нужды производства превы ше всего, и электронщики стали «поворачивать реки вспять, дабы не плыть против течения». Стали разрабатывать упрощенные ЭВМ с ухудшенными техническими характеристиками — в угоду нерасторопным, по их соображениям, механическим агрегатам.

Парадокс не приходит один. Ему всегда сопутствует новый взгляд. Вот и здесь - освоение непривычных обла стей деятельности вызвало модификацию внутренних алгоритмов ЭВМ, при способление их для новых задач, введе ние новых приемов обработки информа ции. Новых — ими стали логические процедуры.

ИЗ ЖИЗНИ ЛОГИКИ

Сложнее всего фиксировать истоки. Логика или математика — что появилось раньше? Самый древний памятник египетской математики, так называемый «Московский папирус» относится к 19 веку до н. э. Русский коллекционер Голенищев приобрел его в 1893 году. Что же касается зарождения логических идей, то историки называют Индию, указывают и время — конец 2 го тысячелетня до н. э.

Однако если отсчетной точкой элект ронно-вычислительной техники следует считать 1918 год, когда М. А. Бонч-Бруевнч создал электронную релейную схему с двумя устойчивыми состояниями, получившую впоследствии наименование триггера, то начала современной логики разумно соединять с трудами Аристотеля.

«Самым достоверным из всех началом надо считать то, по отношению к которому невозможно ошибиться — прогуливаясь, разъяснял Аристотель сопровождавшим его слушателям Ли-кея, основанной им философской школы в Афинах. Невозможно, чтобы одно и то же вместе и было и не было присуще одному и тому же в одном и том же смысле это, конечно, самое достоверное из всех начал». Кто знает, быть может, именно из этой фразы и вышли три закона, считающиеся основными в логике:

закон тождества (импликация), звучащий как «если А, то А»;

закон противоречия (конъюнк

ВЕХИ НТР

ция). записывающийся как «недопустимо А и не-А»;

— закон исключенного третьего (дизъюнкция), выглядящий как «А или не-А».

Точный в своих выражениях, Аристотель, думаю, не стал бы говорить, например: «все металлы электропровод-ны» нет, он построил бы фразу иначе: «электропроводность есть свойство металлов». Мелочь, казалось бы, пустяк, а смысл меняется... Четвертый, и последний, закон современной логики, закон достаточного основания, был добавлен лишь спустя две тысячи лет после древнегреческого мудреца. Добавлен Готфридом Вильгельмом Лейбницем, немецким математиком и философом. Закон достаточного основания утверждает, что в процессе логических манипуляций информация не уменьшается и не увеличивается, а только содержательно преобразуется.

Силлогизм (умозаключение, в буквальном переводе) оружие главного калибра для любого логика. Формула силлогизма достаточно затейлива: «если (если А, то Б) и (если Б, то В), то (если А, то В)», где А, Б, В - свойства, отношения или объекты. Развернуть эту формулу можно, к примеру, так: «если (если перед нами самолет, то он должен летать) и (если он должен летать, то он может подняться ввысь), то (если перед нами самолет, то он может подняться ввысь)». Важно лишь строго выстроить силлогизм. По всем правилам. Иначе можно оказаться в логическом капкане, в плену неправильного силлогизма. Скажем, такого: «если (если солнце всходит и заходит, то оно движется по небосклону) и (если оно движется по небосклону, то оно вращается вокруг Земли), то (если солнце всходит и заходит, то оно вращается вокруг Земли)». Здесь неверен, неправилен центральный тезис силлогизма оттого и вывод получился ложным.

Что произойдет или что может произойти, если традиционные арифметические действия — сложение, умножение - приложить к логике, вернее, к логическим переменным? таким вопросом заинтересовался английский математик Джордж Буль, однажды признавшийся своей жене, что он «на-

«Если преподаватель придет на лекцию хорошо подготовленным (с материалами), а студентов окажется достаточное количество, го лекция пройдет на хорошем уровне» — пример вольного, но, в общем, логи-чески-не-абсурдного умозаключения.

21