Техника - молодёжи 1986-03, страница 18

гих, отрезать ровно столько, сколько надо, пришить именно там, где требуется... Микроскоп разжигает азарт хирурга, делает его взгляд зорче.

Чтобы вы могли представить, что же такое микрохирургическая операция, расскажу об одной из них, которую ни я, ни мои товарищи никогда не забудем. Год назад к нам доставили семилетнего Лешу Ельникова, попавшего под поезд. Ему отрезало обе ноги. В Центральной больнице города Чехова мальчику оказали первую помощь, перелили кровь. И вот он у нас. После тщательного обследования, мы убедились, что, поскольку с момента травмы прошло уже много времени, поврежденные ткани начали отмирать, у маленького пациента могла начаться гангрена. Короче говоря, пришли к выводу: операция сопряжена с седьмой степенью риска. Существуют такие степени в хирургии. Седьмая — последняя, предельная. Однако мы решились на реплантацию. Она длилась двенадцать часов.

Первая бригада хирургов шурупами и винтами соединила кости. На одной ноге кость пришлось укоротить — она была сильно раздроблена. Затем к работе приступила другая бригада — каждую ногу оперировали сразу два человека. Один микроскоп с двумя окулярами на двоих. Сшивали поочередно определенный сосуд. Сначала сосуд, а не нерв, чтобы открыть доступ крови к тканям. Каждый сосуд нужно сшивать около двадцати минут, нерв — около сорока. Это, если не надо «надставлять» их венами и нервными волокнами, взятыми с других частей тела.

Через два-три часа бригады сменяли друг друга. Менялись и анестезиологи, и медсестры, работа которых не менее напряженная. Такая «сменная» система оказалась очень результативной. Раньше, бывало, врачи не отходили от больного и по десять часов (мой рекорд—17 часов непрерывной работы), но потом поняли: такой псевдогероизм никому не нужен, ибо усталость непременно даст о себе знать в решающую минуту и повлияет на исход операции. А ведь случается, что она длится и двадцать пять, и тридцать часов...

Прошел год Сейчас Леша Ельников здоров, находится у нас в отделении, учится ходить. Мы увере-

if

Внимание: идет микрохирургическая операцияI

ны: и бегать и прыгать скоро будет. Однако мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось представление, что у микрохирургов сплошные удачи. К сожалению, это не совсем так. Во многом исход операции зависит от того, насколько квалифицированно пострадавшему оказали первую помощь, насколько быстро доставили в отделение экстренной микрохирургии. Пять-шесть часов — это критический срок для крупного сегмента, так называют оторванную часть тела. Иначе концентрация токсичных продуктов распада в ней станет настолько большой, что с ними организм уже не сможет справиться. И еще одно условие; оторванную часть надо хранить в двойном целлофановом пакете обязательно со льдом. Однако, сколько наши сотрудники ни выступали с лекциями на предприятиях, по радио, телевидению, сколько ни разъясняли они правила доставки пост

радавшего и отрезанной конечности, все равно эти наставления часто не дают нужного эффекта и сегменты привозят безо льда: не нашли, дескать. Или вообще забывают их на месте происшествия. Что тут поделаешь. Приходится хирургам только разводить руками и просто-напросто обрабатывать и ушивать рану. Так халатность некоторых медиков оборачивается для человека стопроцентной инвалидностью.

Зависит исход операции и от качества сшивания, а оно, в свою очередь, от остроты ножа или иглы. Кромку новенького лезвия мы считаем острой, а в электронный сканирующий микроскоп видно, что она состоит из нагромождения «бугров и рытвин», которые не режут ткань ровно, как нам кажется невооруженным глазом, а мнут и рвут ее. Поэтому свой инструмент мы тщательно проверяем перед каждой операцией.

16