Техника - молодёжи 1986-07, страница 24

БАЛЛАДА О ГВОЗДЯХ

Я давно понял несложную истину: если человек, многого достигший в своей профессии, вдруг бросает ее и уходит в другую, значит, на новом поприще от него следует ждать чего-то особенного. Мое знакомство с кандидатом химических наук Сергеем Каспаровым лишний раз подтвердило справедливость такого утверждения.

В реставрацию он пришел недавно, лет пять назад (до этого был химиком-технологом), и уже возглавляет во ВНИИ реставрации отдел монументальной живописи, сотрудники которого разрабатывают методики восстановления фресок XVI—XVII веков. Знаете ли вы, как создавались фрески?

По сырой еще штукатурке делался рисунок — графья. Мастер первой руки единым росчерком (не карандаш по бумаге, не сотрешь!) наносил линии, по которым другие художники делали роспись. Штукатурка к кирпичной стене храма прилипала прочно, но для большей надежности ее крепили еще так называемыми левкасными, из кованого железа гвоздями. Чтобы спрятать их шляпки, сверху наносился еще один, более тонкий слой штукатурки.

Древние мастера работали, что называется, на века, но они не предполагали, какую злую шутку сыграет с ними их чрезмерное усердие. Если вы посмотрите на неотрестав-рированную фреску, то увидите, что она словно прошита автоматными очередями. Это шляпки лев-касных гвоздей, тех самых, что забивались для вящей надежности. Невидимые подспудные процессы вытолкнули их из стены, правда, ненамного, на чуть-чуть, но этого «чуть-чуть» было достаточно, чтобы взломать и выкрошить верхний слой штукатурки вместе с красочным слоем.

Так оказалась испорченной уникальная роспись в храме Воскресения Ростовского кремля, созданная мастерами ярославской школы — одной из лучших на Руси. Лет тридцать назад фреску пытались спасти: на месте выщербин делались известковые вставки, которые затем тонировались краской. Были потрачены многие десятки тысяч рублей, но через двадцать лет все снова осыпалось. Надо было искать какой-то иной путь спасения древнего шедевра

Физико-химические исследова

ния показали: степень коррозии у ножки левкасного гвоздя в два-три раза выше, чем у его шляпки. Известно, что плотность окисного слоя значительно меньше плотности чистого железа. Значит, в глубине стены создается избыток внутреннего напряжения: гвоздь выталкивается наружу и разрушает фреску.

Выполненные с помощью ЭВМ расчеты стационарного температурного поля стены выявили опасные концентрации тепловых напряжений в ее глубине, в.местах соприкосновения ножки гвоздя с кирпичной кладкой. Они также приводили к вытеснению гвоздей из стены.

Долгие годы ученые не могли раскрыть секрет еще одной напасти, прихватившей настенные росписи,— темных отчетливых пятен, проступивших во многих местах фресок. Итальянцы считали, что они появляются под воздействием света, англичане грешили на атмосферную влагу. Однако никто не мог толком объяснить причину перерождения пигментов.

Сотрудники ВНИИ реставрации под руководством доктора биологических наук Н. Медведевой и кандидата биологических наук Ю. Пе-тушковой убедительно доказали, что процесс этот стимулируется микроорганизмами. Причем многочисленные колонии бактерий были обнаружены на тех же... лев-касных гвоздях. Железо и его окислы оказались прекрасной питательной средой для микроорганизмов.

Само собой напрашивается вывод: гвозди — причину стольких бед настенной живописи в целях ее сохранения следует убрать. Но как это сделать, не повредив саму фреску? Особенно в тех местах, где шляпки полностью или частично закрыты красочным слоем.

В отделе, возглавляемом С. Каспаровым, для этой цели создана специальная круговая пила. Кусок фрески, закрывающий шляпку гвоздя, заклеивают марлей, пропиливают штукатурку по кругу и снимают ее вместе с марлей в виде таблетки Вместо железного гвоздя вставляют керамический, не поддающийся коррозии. Затем «таблетки» возвращают на место, остается лишь отпарить марлевые наклейки и тонировать круговые полоски пропилов. Обработанные таким образом фрески сохранятся намного дольше.

ОСВОБОЖДЕННЫЕ ИЗ ПЛЕНА

А теперь давайте заглянем в отдел темперной живописи. Многими работами могут гордиться его сотрудники, но самая, пожалуй, звучная — реставрация знаменитого, созданного под влиянием творчества Андрея Рублева, иконостаса 1497 года из Успенского собора Кирилл о-Белозерского монастыря. Это единственный в собраниях наших музеев почти полностью сохранившийся живописный ансамбль той поры. До нас дошли 59 икон. Время разбросало их по разным местам, их пытались поновлять многие мастера — каждый со своим пониманием задач реставрации и со своими ошибками, которые нередко наносили ощутимый вред живописи.

При разработке научной методики восстановления древнего памятника ошибки прошлого были учтены. Раскрывая красочный слой, реставраторы использовали микроскоп с 40-кратным увеличением, это намного повысило качество работ и практически исключило повреждения произведений древней живописи. Сегодня они возвращены к жизни в том виде, в каком были созданы пять веков назад.

Художественные достоинства иконостаса и его научная ценность для изучения истории древнерусского искусства настолько велики, что было решено сделать полную его копию. Воспроизведенные с максимальной степенью приближения, иконы нужны многочисленным специалистам и у нас в стране, и за рубежом для научного изучения уникального памятника. Копирование одновременно с реставрацией велось в стенах института группой художников под руководством художника-реставратора Кирилла Шейнкмана. При этом соблюдались все приемы древних мастеров: холст перед наклеиванием на доску хорошенько стирали, на него наносили приготовленный из клея и мела грунт, краски делали из природных веществ. Например, чтобы получить такие же голубовато-синие тона, как на подлинниках, в краску добавляли размельченное голубое стекло. Пигменты затирали на смеси яичного желтка, льняного масла и пива — в полном соответствии с рецептами художников Древней Руси.

С именами заведующей отделом темперной живописи О. В. Лелеко-

22