Техника - молодёжи 1987-03, страница 63

Взглянув на часы, я, обжигаясь, сделал глоток (кофе был превосходный) и помчался в экипировочную первого ангара. Кубакину удалось приучить всех ценить его веское слово. Если Кубакин сказал «старт в семь ноль-ноль», то пассажир обязан знать, что в семь ноль одна Кубакин может запросто улететь в столицу без пассажира. Все наши пилоты стремились Кубакину подражать, и мы, которые непилоты, слишком часто оказывались в зависимости от их предполетного настроения.

Парни из команды шлюзового обеспечения сноровисто втиснули меня в эластично-тугие доспехи высотного костюма —- ни вздохнуть, ни охнуть,— с отвратительным скрипом зарастили входной шов термостабилизирующего спецкомбинезона («эскомба» на местном жаргоне) и рывком затянули металлизированные ремни. Было слышно, как на стенде контроля шипит моя кислородная маска.

— Диспетчерская — Ерофееву! — рявкнул под потолком зонник внутрипоселковой связи.— Ерофеев, срочно зайдите к главному диспетчеру.

Я уклонился от готового опуститься на мою голову гермошлема, сказал в потолок:

— Ерофеев — Можаровскому! Адам, я уже в эс-комбе, а через три минуты выход в шлюз.

— Чья машина?

— Аэр Кубакина.

— Кубакин подождет. Беги сюда, дело срочное.

Мое недовольство Адам игнорировал. Прежде

Сергей ПАВЛОВ

Самое приятное время поселковых суток — утро. Когда спортивная разминка веселит твое гибкое и легкое здесь, как у ребенка, тело. Когда колючие струи душа смывают остатки смутной тревоги, навеянной за ночь какими-то неосознанными сновидениями. Когда спокойно завтракаешь, наблюдая сквозь прозрачную стену кафе, как лавина света сползает с хребтов высокогорной Фарсиды...

Не успел я поднести кофейную чашку к губам — в нарукавном кармане запищало. Затем я услышал:

— Вадиму Ерофееву — Артур Кубакин. Первый ангар, старт в семь ноль-ноль, борт номер триста тринадцать.

АМАЗОНИЯ, ЯРДАНГ

«ВОСТОЧНЫЙ»

58