Техника - молодёжи 1987-06, страница 24

Левитация, по определению,— это подъем, парение твердых тел без контакта с окружающими твердыми телами. Например, где-то, рассказывают, тарелка зависает над столом, не касаясь его и не будучи подвешенной. Вроде бы без твердой опоры снизу, сверху или с боков. Про такое некоторые люди говорят: «Летающая тарелка!» Другие, тоже ничего не видевшие, напрягают лоб и рассуждают про левитацию, телекинез, экстрасенсорику...

А вот недавно мы достоверно узнали, что есть люди, вовсе не числящие себя экстрасенсами или космическими пришельцами, способные обеспечивать левитацию очень массивных, даже многотонных тел.

Правда, таких людей пока слишком мало. Поэтому всех, кто захочет научиться создавать левитацию, они приглашают в Москву, в ее тихий, заросший зеленью Вадковский переулок, дом За. Здесь расположен Московский станкоинструментальный институт (Станкин) — крупный научный центр страны, где одновременно готовят специалистов и исследуют перспективные направления станкостроения, где есть свой вычислительный центр, 14-этажное студенческое общежитие, студенческие научные общества, КБ... Словом, все необходимое, чтобы стать классным современным специалистом.

Кто они и зачем они — современные «левита-ционщики»! В чем их секреты! Об этом мы попросили рассказать доцента Станкина, кандидата технических наук и автора более 150 изобретений Михаила Абрамовича ШИМАНОВИЧА.

только один путь — создание бесконтактных механизмов, бесконтактной" (левитационной) механики.

Для пояснения сути такого вывода воспользуюсь образным сравнением. Железное колесо тарантаса катится по булыжной мостовой, реагируя на каждую неровность — булыжники, рытвины, ухабы. Кроме того, колесо неизбежно некруглое. Это тоже вносит свою лепту в тряску и качание тарантаса. Тарантас на булыжной мостовой — это модель опоры качения. Беговые дорожки подшипника качения и его шарики или ролики неизбежно имеют микронеровности. И вот неровный шарик катится по неровной беговой дорожке, как колесо по булыжникам. Разница лишь в высоте неровностей. У булыжной мостовой и колеса они измеряются в лучшем случае сантиметрами, у шарикоподшипника — микрометрами, то есть в 10 тысяч раз меньше, но все равно вызывают колебания, неточность траектории, вибрации, вредные для механизма динамические нагрузки... Зимой по той же мостовой едут сани. Булыжники занесены снегом. Сани их не замечают. Но ухабы и рытвины для седока вполне ощутимы. Так и в опорах скольжения машин — микронеровности опорных поверхностей скольжения

КАК НА КОВРЕ-САМОЛЕТЕ

Действительно, нам есть что показать — некоторым телам, например, мы сообщили левитацию много лет назад, и они до сих пор исправно парят к полному удовольствию производственников (поскольку речь . идет о шпинделе ответственного станка, работающего благодаря левитации безызносно, безотказно и с неизменно высочайшей точностью).

Мой путь к «вере» в левитацию был прост и логичен. Получив подготовку инженера-механика по специальности «Металлорежущие станки» в Московском станкоинструмен-тальном институте и практический опыт помощника мастера, затем технолога и конструктора на москов

ском станкозаводе «Красный пролетарий», вскоре понял: хорошо освоенные традиционные контактные механизмы исчерпали свои возможности и стали тормозом на пути технического прогресса, особенно в станкостроении. Необходима новая качественная основа в механике. Пока механизмы образуют за счет силового взаимодействия деталей, непосредственного соприкосновения (контакта) твердых тел (например, вал опирается на подшипник, вращается зубчатыми колесами и ременными передачами — все благодаря соприкосновению этих деталей друг с другом), мы неизбежно будем сетовать на малый срок службы, невысокую точность, на невозможность работать на очень малых и очень больших скоростях... И если мы хотим двигаться вперед, есть

22