Техника - молодёжи 1987-11, страница 64
с тремя огромными камнями западной стены: это, пожалуй, самые громадные, употреблявшиеся когда-либо для построек. Каждый из них имеет 13 футов в вышину и, вероятно, столько же в толщину, но при этом один — в 64 фута длины, а самый короткий из троих — в 62 фута. Между тем эти каменные глыбы так плотно соединены, что чрезвычайно трудно просунуть даже кончик перочинного ножа. Как отделяли такие страшные глыбы от общей массы в каменоломнях? Как доставляли их сюда и, наконец,— что всего важнее,— как подымали их на сооружения в 19 футов вышины и как устанавливали их в надлежащем положении, так же просто, как обыкновенные камни? Кто заведовал этим? Надо полагать, что в древности инженеры, не имевшие в своем распоряжении силы пара, были удивительно умны и ловки. Мы настолько привыкли считать себя и все современные поколения умнее и образованнее древних, что не мешает таким чудесам, как храм Баальбека, немножко посбить нашу спесь... Пройдя на юго-восток от нынешней деревни Ба-альбек, мы дошли до древней каменоломни, где есть еще колоссальная каменная глыба, предназначавшаяся, по всей вероятности, как и другие такие же громады, для наружной стены Акрополя. Уж если с чем можно их сравнить, так это с громадным обелиском в каменоломне Асуана, который так и лежит неотделанный, каким покинули его здесь каменщики и полировщики целых тысячи лет тому назад. В камне Баальбека 71 фут длины, 14 футов вышины и 13 футов ширины, при весе в 1500 тонн. Часть скалы настолько вырезана, что в этом пустом и большом открытом пространстве можно гулять: оно представляет собою широкий и ровный двор. Этот огромный обелиск еще не совсем отделен от родной скалы; он лежит в наклонном положении, причем один конец его гораздо выше другого, и, вероятно, пролежит до общего разрушения, если его не разобьют на части люди будущих поколений: теперь ведь никому и в ум не придет тронуть их с места» (с. 1018— 1019). Вот и все, что касается Баальбека. Путь К. Гейкина продолжался дальше. О том, что большие плиты во многих частях света обрабатывались и отделялись от скал описанным в его книге способом, писалось во многих случаях. В частности, как отделялись каменные статуи (или заготовки) на острове Пасхи. Но, мне кажется, что еще нигде (в современной печати) не упоминалось это: «Не менее поразительны своими размерами камни, из которых СЛОЖЕНА ГОРОДСКАЯ СТЕНА БААЛЬБЕКА». Не фундамент под храм, не платформа, а стена... Значит, К. Гейкин видел, как эти стены (плиты) стояли? А. САБИТОВ г. Минск ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ К 3-й стр. обложки Константин ГРИБОВСКИЙ, инженер В истории советской авиации особенно интересны 30-е годы, когда авиационная наука семимильными шагами рвалась вперед и, тем не менее, не поспевала за развитием техники. Зачастую теоретики не могли ответить на вопросы, возникавшие у конструкторов и практиков-пилотов. При этом среди тех и других было немало энтузиастов, пользовавшихся поддержкой командования Красной Армии, руководства гражданского аэрофлота и добровольного оборонного общества ОСОАВИАХИМ. Поэтому многие шаги в неизведанное приходилось делать, что называется, по наитию, полагаясь на свой опыт... В те годы в авиационных — и не только авиационных — кругах были широко известны работы конструкторского коллектива, возглавляемого талантливым летчиком и изобретателем Павлом Игнатьевичем Гроховским. Он и его товарищи выдвигали и реализовы-вали идеи, многие из которых актуальны и по сей день, а тогда выдвинули советскую авиацию на одно из первых мест в мире. Человек, которого в конструкторском бюро по праву считали генератором идей, был, что называется, рожден эпохой революции. Сын политического ссыльного, Гроховский с детства получил хо рошую закалку. Учиться пришлось самостоятельно, и, видно из книг, у Павла Игнатьевича возникла мечта о небе и море. В 1917 году он добровольно приходит в Красную гвардию в отряд красного балтийца П. Дыбенко, сражается с интервентами и белогвардейцами и... изобретает, превращает колесо телеги в турель для пулемета «Максим», с помощью которой можно, ведя круговой обстрел, отражать атаки вражеских аэропланов. После войны Гроховский претворил в жизнь давнюю мечту — закончил летную школу и в 24 года (по нынешним меркам поздновато) становится военным летчиком. Летает смело, нередко рискованно и... изобретает. Придумывает новый вариант «конуса» — мишени для пилотов-истребителей, разноцветную авиабомбу, которая позволяла «бомберам» корректировать попадания в цель, и ряд других новинок. Талантливого самоучку заметили и после беседы с начальником ВВС Красной Армии П. Барановым назначили летчиком-испытателем. Казалось, что может быть лучше: Гроховский одним из первых осваивает бомбометание в пикировании, полеты на сверхмалых высотах. Но ему этого мало. Военлет Гроховский разрабатывает одну из первых в мире лодку на подводных крыльях! В 1927 году его выдвигают на должность одного из ведущих сотрудников НИИ ВВС, а затем он становится начальником Особого УХОДЯТ К ПЛАНЕТАМ Ю. МАРКОВ. КОРАБЛИ УХОДЯТ К ПЛАНЕТАМ. М., МАШИНОСТРОЕНИЕ, 1986. Кажется, вот уж действительно — нет другого «научного фронта», о котором мы знали бы больше, чем о наступлении на тайны космоса. На экранах телевизоров мы видим, что делают космонавты на орбитальной станции и что происходит в Центре управления полетом. Знакомы с уникальными экспериментами, проводимыми вне Земли. Даже цветные фотографии поверхности Мар са мы уже видели. Мы обсуждаем смелые проекты, ориентированные в будущее. И вместе с тем — как же мало мы пока знаем о космосе! Вот и уходят на орбиты все новые корабли, ученые готовят уникальные эксперименты. По крупицам собираются данные, прибавляющие что-то новое к тому, что уже известно. А люди, работающие в космической науке? Кажется, и они нам хорошо знакомы. Ученые и космонавты выступают по радио и телевидению, мы знаем их лица, манеру говорить, увлечения, знаем даже, например, что космонавт Г. М. Гречко неравнодушен к фантастике и даже брал с собой в один из полетов 62 |
