Техника - молодёжи 1988-01, страница 11

ческую гипотезу сопряжения, согласно которой важное место в энергообеспечении занимает мембрана.

Оказалось, в нее «вмонтированы» дыхательные белки-ферменты. Мит-чел предположил, что их роль состоит в сопутствующей окислению питательных веществ перекачке через мембрану протонов (Н + ). А в результате по одну ее сторону концентрация Н + повышается — совершается осмотическая работа. В такой форме — разность концентраций Н + — и запасается энергия, которая затем может использоваться для совершения работы химической.

Гипотеза Митчела была принята в штыки научным миром. Ведь она в корне меняла представление о биоэнергетических процессах. Но последнее слово оставалось за экспериментальной проверкой. Ее пытались проделать многие ученые, но удалось это лишь нескольким, среди которых был и Владимир Петрович.

Не будем подробно останавливаться на доказательствах хемиос-мотической теории и описывать экспериментальную работу, за которую В. П. Скулачев и был удостоен премии Ленинского комсомола. Обо всем этом можно узнать из его книги «Рассказы о биоэнергетике», второе издание которой было выпущено в 1985 году издательством «Молодая гвардия». Меня лично, по мере разговора с ним, заинтересовало другое уникальное явление — межфакультетская лаборатория имени А. Н. Белозерского в МГУ.

ДЕМОКРАТИЯ ПО БЕЛОЗЕРСКОМУ

«Демократия» — «свобода» — ныне эти слова стали самыми популярными на страницах печати. Но вспомним, что такое свобода — это осознанная необходимость. Формулировка известная, только жизнь всегда богаче слов, ее объясняющих. Как часто «необходимость» привычно сводится к зарегламентированным стереотипам. Ведь практически все привыкли к строгой иерархии. В полной мере коснулось это и науки. Но бывали и исключения. И недаром говорится — «исключение подтверждает правило». В данном случае речь идет о правиле если не наших, то ближайших дней. А в 60-е годы межфакультетская биохимическая лаборатория МГУ стала действительно исключением. Сегодня она

носит имя своего создателя — академика, Героя Социалистического Труда Андрея Николаевича Белозерского. А начиналось все так.

В МГУ было решено провести своеобразный эксперимент, цель которого — создать максимально благоприятные условия для научной деятельности. В чем «слабость» университетской науки? Прежде всего бедность материально-технической базы и перегруженность ученых преподавательской работой. Есть и преимущество — постоянный приток свежих сил. Именно на этой стадии, когда к учебе приступают новые студенты, и надо искать способных исследователей, таланты которых после защиты диплома могут и не раскрыться, мало ли подобных случаев. Не зря же в обиход вошла горькая пословица — «талантам надо помогать, а бездари пробьются сами». А как же академическая наука? — спросит читатель. Да, у нее и база солидная, и научные школы, только вот с кадрами не так уж все ладно. Академические институты, даже если они создавались из самых лучших побуждений, стареют вместе со своими основателями — «идейными вдохновителями». К тому же они обычно моноидейны — есть четкое направление, по которому работает коллектив. На первых порах это хорошо, особенно для решения конкретных задач, ну а если она затем «расплывается» по принципу «пойти туда, не знаю куда»? Ведь с чем-то подобным всегда сталкивается ученый в своей поисковой работе. Каков же выход? Максимально расширить зону исследований, не ограничиваться рамками той же биологии, а подключить сюда и химиков, и физиков, и математиков. Возможно, открытие «лежит» где-то на стыке наук.

Создавалась биохимическая лаборатория фундаментально. Было построено новое здание, отпущены значительные средства на оборудование и оплату сотрудникам. Владимир Петрович рассказывает: «Белозерский был специалистом по молекулярной биологии, занимался нуклеиновыми кислотами и, конечно, мог «заполнить» штаты своими учениками, благо недостатка в них не было. Однако он поступил иначе — собрал под крышей лаборатории целый «букет» специалистов по разным специальностям, фактически при МГУ был создан новый институт...»

Были проведены и «разгрузочные»

мероприятия. Проиллюстрируем сохранившиеся с тех пор традиции. Те, кто здесь работает, имеют минимальную педагогическую нагрузку, скорее ради удовольствия, чем по обязанности. Сам Скулачев, возглавляющий лабораторию, читает курс лекций на биофаке всего раз в неделю. Основное же внимание уделяет непосредственной работе с аспирантами, стажерами, дипломниками. Из тяжелой обузы педагоги-

Члви-иоррвспонденг АН' СССР, лауреат трех премий: Г осударственной, имен и академика Л. Н. Бахе, Ленинского комсомола, директор лаборатории имени А. Н. Белозерского (МГУ) Владимир Петрович СКУЛАЧЕВ.

ческая деятельность превратилась в приятную обязанность. Тем не менее у лаборатории очень тесная связь с факультетами, многие заведующие отделами — либо профессора, либо заведующие кафедрами... Но все это теперь, а тогда ставка делалась на молодежь. Средний возраст заведующего отделом был 29 лет. Случай для 1965 года беспрецедентный!

Здесь сделаем небольшое отступление. А какой, собственно, самый продуктивный возраст для науки? Он свой для каждого ее направления. Одно можно сказать: биологи «созревают» позже всех, где-то между 30—40 годами. Это подтвердилось и на практике лаборатории. Кандидатскую здесь защищали к 25—27 годам, докторскую — к 35— 40. Оптимальный темп, конечно, выдерживали только сильнейшие, но середнячки сюда практически и не попадали. Кадровый вопрос всегда

9