Техника - молодёжи 1988-10, страница 47

^Гч

двух лет возникли и оформились три самостоятельные научные дисциплины... Столь исключительно быстрый темп их закладки и построения с несомненной убедительностью подтверждает, во-первых, плодотворность колоростатическо-го метода и, во-вторых, ярко иллюстрирует, насколько девственной, не затронутой еще научным анализом оказалась область цветоведения».

Из того же предисловия видно, что Кондрацкий прекрасно знал труды по оптике и теории цвета, написанные Ньютоном и Гёте, Ламбертом и Шопенгауэром, Гельмгольцем и Максвеллом, Оствальдом и Шредингером. И не пошел по следу ни одного из них, а избрал свой собственный путь. Право ученого идти по этому пути оспаривали специалисты по цветовым измерениям Н. Т. Федоров и Н. Д. Нюберг.

Умчалась прошлого карета, отшумели дискуссии 30-х годов вокруг коло-ростатики. И лишь в сдержанном изложении Коццрацкого чувствуются глухие отзвуки борьбы двух научных направлений. Н. Т. Федоров аттестовал теорию Кондрацхого как «вредную», что в условиях того времени было почти равнозначно обвинению во вредительстве. Обрушив на колоростатику «резко оппозиционную критику», ученый оппонент опровергал ее весьма своеобразно. Из трех характеризующих цвет параметров он умудрился при выводе системы уравнений один, к тому же главный, характеризующий цветовой тон, «потерять». А потом из факта несовместимости системы трех уравнений с двумя неизвестными делал вывод о несостоятельности критикуемой им теории.

Иной по такому поводу стал бы злорадствовать, но Кондрацкий невозмутимо парирует: «Математический анализ — оружие обоюдоострое: при неумелом или неосторожном обращении с ним, готовясь нанести удар противнику, можно больно поранить себя самого». А рядом — еще одно замечание, ярко характеризующее разницу в нравственном облике критика и критикуемого:

«Особо заслуживает быть отмеченным имя профессора Н. Т. Федорова. При всем своем оппозиционном отношении к вредной, с его точки зрения, теории — такова уж сила диалектики — никто так много не содействовал популяризации колоростатики и укреплению ее в отношении теоретического обоснования и экспериментальной проверки, как именно уважаемый критик. Оно и понятно — каждый удар столь авторитетного противника заставлял автора колоростатики еще больше углублять теоретические обоснования ее, еще сильнее укреплять ее экспериментальный фундамент».

Если припомнить события научной жизни начала 30-х годов, то станет ясно, что основания для бурной полемики были. В 1931 году Международная комиссия по освещению (МКО) приняла так называемую международную колориметрическую систему, в которой основой для измерений служат три числа, именуемые цветовыми координатами.

За основную координату — цветовой тон — была взята длина волны спектрально чистого монохроматического света. Другими словами, в качестве научной базы системы МКО была избрана оптика Ньютона. Ведь именно он, разложив с помощью призмы белый свет на красочные составляющие, открыл физический спектр и установил соответствие между входящими в него цветами и длинами волн колеблющейся среды.

Однако не в XX веке, а гораздо раньше возникла иная трактовка цветовых явлений, и принадлежит она другому великому творцу — Гёте. Учение о цвете Гёте ставил выше своих поэтических созданий. Белый свет казался ему первичным, неразложимым, а об опытах с призмой он не мог писать без раздражения.

Оригинальность и новизна концепции Гёте состояли в том, что цвета не приходят в глаз в виде «лучей», а возникают в самом глазу, создаются им. Подчас наш зрительный орган «выдает» красочные феномены и без внешних раздражений, что Гёте установил самонаблюдением. Словом, работы великого поэта открыли иную научную область, получившую впоследствии название психофизиологии цвета. Однако, нападая на Ньютона, сам Гёте неверно классифицировал свою работу. Аналогичная ситуация возникла бы сегодня, если бы он стал претендовать на ученую степень не по тем наукам, которые в действительности развивал.

Из спора Гёте с Ньютоном следует один немаловажный вывод. Да, справедливо, что гармоническое колебание с длиной волны 0,55 мкм воспринимается как зеленый цвет. Но человеческий глаз способен и другие виды колебаний воспринимать как тот же цвет. Хорошо известен факт: смешав желтый и синий цвета, мы получаем зеленый. Но этот зеленый оказывается уже не спектрально чистым цветом, а составленным из двух других.

Признав факты, приходится сделать и обобщение, а именно: элементарным объектом психофизиологии зрения являются не гармонические колебания, а целые классы волновых процессов, воспринимаемые глазом как одинаковый цвет. Короче говоря, при анализе феномена цветовосприятия мы не должны брать в качестве постулата утверждение, что одинаково наблюдаемые явления имеют тождественную природу. Напротив, их природа (состав красителей, физический спектр и т. п.) может быть весьма и весьма различной.

Мне бы хотелось, чтобы в этом месте читатель, так сказать, сделал стойку. Момент принципиальный! Разобрались в нем как следует лишь после работ историка науки И. И. Канаева «Гёте как естествоиспытатель» (1970 г.) и «Очерки по истории проблемы физиологии цветового зрения» (1971 г.). Но и в этих работах имя Кондрацкого ни разу не упомянуто.

Между тем автор колоростатики прекрасно понимал значение столь важного,

В конце 30-х годов, когда научные дискуссии нередко подменялись огульными обвинениями, нашей иауке был нанесен непоправимый урон. Мужественные рыцари знания, не пожелавшие поступиться слои-ми убеждениями, оказывались не у дел. Не миновала эта участь и будущего руководителя отечественных исследований по кибернетике академика А. И. Берга.

принципиального момента. Более того, он избрал его исходной точкой всех своих теоретических построений. В цветове-дении уже давно известно так называемое правило Грассмана: одинаково выглядящие цвета дают при смешении одинаково выглядящие смеси. Другими словами, результат сложения цветов совершенно не зависит от спектров, определяющих сами цвета, но зависит от характеристик соответствующих цвето-восприятий. Указав на это обстоятельство, Кондрацкий продолжает:

«Как бы разнообразны ни были спектры некоторых окрасок, при условии, если эти спектры отвечают однйм и тем же цветам, результаты оперирования над ними будут всегда одинаковыми. Это значит, что при оперировании над цветами мы всегда можем заменить некоторый цвет, отвечающий одному спектру, тождественным цветом, отвечающим совершенно другому спектру, причем такая замена совершенно не отразится на ко

45