Техника - молодёжи 1989-03, страница 52

батывал перед зеркалом улыбку, прежде чем она стала бо-лее-менее походить на естественную. Бессмысленное растяжение лицевых мышц! Столь же бессмысленное, как и дру-

Впрочем, часовщик адаптировался в Тристауне довольно удачно. На жизнь хватало, аборигены относились к нему доброжелательно, а одна из соседок, женщина положительная, явно симпатизировала седобородому мастеру, никак не подозревая, что скрывается под его личиной. Она зачастила в лавку, приносила местные кушания, собственноручно приготовленные, вела долгие разговоры о тяготах одинокой жизни и прелестях жизни совместной. Однажды она привела свою дочь Марту, бойкую девочку лет шести. Та понравилась часовщику, он даже погладил ее по голове.

После каждого визита соседки часовщику приходилось выбрасывать принесенную еду в сточную канаву. Питался он световой энергией, непосредственно усваивая ее.

Да, в смысле питания люди безнадежно отстали от его сородичей. Какое, однако, это могло иметь значение? Их расу должна вытеснить более жизнестойкая, именно они — самосовершенствующиеся киберы с абсолютной свободой действий...

Решено. Он включил передатчик. Поначалу за окном ничего не изменилось. «Все правильно, необходимо определенное время релаксации»,— подумал он.

Один прохожий напомнил ему высокого плечистого кур-а Звездной академии. Великолепный экземпляр! Он уже

. И I

подарке

вроде ;

но тотчас подавил это чувство. Слабый уступает сильному, сильный — еще более сильному. Таков закон космоса.

А хорошо он тогда придумал в последний момент — сделать на крышке часов портрет этой женщины. Иначе курсант мог — мало ли — подарить их кому-нибудь, просто

Между тем на улице что-то изменилось. Люди с недоумением поглядывали друг на друга. «Ага, начинается»,— подумал часовщик, усаживаясь поудобнее.

Разговор двух дам на перекрестке, казалось, достиг высшего накала — так они жестикулировали и разевали рты. Но вот движения их замедлились, стали какими-То сонными. И вдруг одна вцепилась другой в волосы, с силой дернула. От неожиданности та уронила наземь сумку. Оранжевые апельсины покатились по асфальту. Прохожие переступали через них, кто-то бросился подбирать, другой с улыбкой по-1ерущи» слепой

«Все верно,— подум; с озлобления, потом переходит в панический ужас...»

Вскоре у перекрестка завязалась жестокая потасовка. Толпа разбухала, заполнила весь тротуар, выплеснулась на проезжую часть. Образовалась пробка. Под непрерывное гудение машин хаос продолжал нарастать.

Через какое-то время появились силы порядка. Однако люди в форменных мундирах, вместо того чтобы утихомирить страсти, сами полезли в драку, ожесточенную и бес-

Часовщик потер руки - жест, заимствованный у землян. Пока все шло как нужно. Один из обезумевших людей, валявшийся под самым окном часовой лавки, вдруг рывком поднялся, придерживаясь за стену, и стал оглядываться, словно и улицу, и дома, и все остальное видел впервые. Лицо его выражало ужас. В следующее мгновение он издал пронзительный вопль, проникший сквозь двойные стекла, и помчался по улице, выставив вперед руки, словно слепой. «Прекрасно, начинается этап клаустрофобии, боязни замкнутого городского пространства»,— отметил про себя часовщик.

Вскоре к первому беглецу присоединился второй, затем третий... И вот уже толпы людей в разорванных, окровавленных одеждах, с вылезающими из орбит глазами, давя друг друга, ринулись прочь из города. Именно рассчитывал часовщик. В считанные мин из окна часть города опустела. Острый в

т эффект

пятна свернувшейся от жары крови, вырванные клочки одежды, раздавленные детские игрушки, сумки, портфели...

Часовщику захотелось пройтись по улицам, посмотреть плоды своей работы. Если там не осталось никого, значит, мыслепередатчик действует на всех людей без исключения и можно вызывать на Землю десант сородичей.

Он ступил на размягченный асфальт, сделал несколько шагов. Странно и непривычно было идти по опустевшему городу. Что делать, смена расы на планете никогда не проходит безболезненно — это было ему известно. Зато здесь в скором времени воцарятся его сородичи, благо для воспроизводства себе подобных материала достаточно — металлов, руды, любых химических элементов. Хватает и источников энергии.

Часовщик дошел до перекрестка, свернул за угол. Дальше начинался старый город. Древние здания, храмы, уцелевшие еще со средних веков, стояли безмолвно, взирая на мир пустыми глазницами выбитых окон: видимо, безумие бушевало здесь еще сильнее. Осколки стекла похрустывали под ногами, звук казался оглушительным в тишине.

Дело сделано. Можно, пожалуй, сбросить оболочку — в Тристауне, похоже, не осталось ни одного живого человека.

Часовщик принялся расстегивать пиджак, с которым на людях никогда не расставался. Повертев одежду в руках, небрежно набросил ее на афишную тумбу. Затем водрузил туда же галстук и рубашку. Только руки и голова были у не-

из транзисторов, реле и других деталей, которым в человеческом языке не было названия.

Избавившись от одежды, часовщик двинулся дальше. Возникло странное ощущение, будто за ним кто-то следит.

ощу-

jro чувст зад. Шел

ше не исчезло. Чтобы избавиться от назойливого ч он нарочно медленно повернулся и за: анически поворачивая голову то влево, то вправо. Па-ь фиксировала картины разрушения и полного безлюдья, следствии пригодится для центрального информария, положенного на Главной планете. Каждый разведчик

л туда

пту.

В это мгновение цепочка мыслей часовщика прервалась: между двумя домами, соединенными полукруглой аркой, мелькнула тень. Кошка, собака? На животных действие мыслепередатчика не распространялось. Не обладая разу-

Против собственной воли он подошел к арке. Дома были настолько похожи, что казались близнецами. Старинной <ладки, составленные из огромных, грубо обтесанных камней, они, казалось, источали полнейшее равнодушие к разыгравшимся событиям. Из распахнутого окна на четвертом (таже свисала кукла, удерживаемая зацепившейся за что-то 1ентой. Ветерок слегка шевелил ее, пшеничные волосы раз-

Смутное в'

>минание

улось в памяти пришельца-часовщика при виде этого дома и окна на четвертом этаже. Нет, он не наделен был способностью забывать: это свойство органических структур, хрупких и недолговечных. Зато пришелец умел вычеркивать, стирать из памяти все, что, по его мнению, становилось лишним, ненужным. Что же это? Плохо размагнитил магнитную ленту?..

Под аркой прохладней не было, но после яркого уличного света здесь оказалось полутемно. Едва он шагнул в проем, кто-то отступил назад. Выходит, не ошибся: здесь кто-то есть, и этот кто-то за ним наблюдал!

Взгляд пришельца за несколько мгновений адаптировался к полутьме. В нескольких шагах от себя он увидел женскую фигуру. Неужели это та, даже имя которой он стер из па-

— Это ты,— произнесла она. Он вздрогнул и попятился- Энрико, ты не узнаешь меня?

Да, так звал его единственный человек в мире — Марианна, добрая женщина, явно благоволившая к нему.

Она сделала шаг вперед.

— Энрико, ты самый умный человек в этом городе. Объясни, что происходит?

50