Техника - молодёжи 1990-02, страница 13

какой-либо стабилизации денежного обращения были обречены на провал. Государственных доходов почти не поступало, а это означало, что расходы можно было вести только за счет эмиссии денег — ускоренной работы печатного станка. И она росла фантастическими темпами. На 1 января 1918 года общая сумма денег в обращении составляла 27 млрд. руб., в 19-м году — 61 млрд, в 20-м— 225, а на 1 января ! 921 года — 1169 млрд рублен. Деньги не отменили — нх обесценили.

В этих условиях реализация продуктов илн товаров за деньги потеряла всякий смысл. Постепенно началась натурализация бюджета — бесплатное распределение, то, что мы сейчас называем военным коммунизмом. Все государственные предприятия прекратили оплату почтовых и телеграфных услуг, не платили налогов за телефон, водопровод, канализацию, электричество. В стране началась разруха. Товарно-денежные отношения были, по существу, ликвидированы, господствовал прямой продуктообмен.

Советское правительство, решившее вернуться к нормальным товарно-денежным отношениям, начало подготовку к денежной реформе еще в 1920 году. Сначала эту работу возглавлял нар-комфин Н. Н. Крестинскнй, а с 24-го года продолжил Н. Я- Сокольников.

У советских финансистов не было запаса времени, чтобы по примеру Внт-те н Вышнеградского основательно готовиться к введению нового денежного обращения. Приходилось одновременно и оздоравливать разбухший госбюджет, и укреплять рубль.

Правительство молодой республики тогда пошло на резкое, в десять раз, сокращение армии. До минимума был сведен разбухший госаппарат. В стране вводился максимальный предел зарплаты партработникам. Прекратилась выплата почти всех дотаций из бюджета. Не выдавалось пособие по безработице, и не проводились меры по искусственной ее ликвидации. Это было феноменально трудно, поскольку в условиях послевоенной разрухи эмиссия по-прежнему оставалась основной статьей поступлений. Но она сокращалась ежемесячно. Так, если в первом квартале 1922 года удельный вес эмиссии в доходах бюджета составлял 87%, то уже в четве ртом квартале — 43%. Но только в 24— 25-м годах доходы впервые превысили расходы.

Сама же реформа началась раньше, в 1922 году, выпуском банковских билетов-червонцев. Каждый из ннх Госбанк

обеспечивал 7,74234 г чистого золота. Это соответствовало по номиналу содержанию золота в монете достоинством 10 рублей чеканки 1897 года. Выпуск червонцев осуществля ся на кредитной основе (в соответствии с имеющимся в Госбанке золотым запасом) н не был связан с покрытием бюджетно го дефицита. В стране в течение двух лет одновременно существовали два вида денег — «твердые» н «мягкие». Создателям реформы удалось обойти препятствие, на преодоление которого Витте потратил девять лет. Но два вида денег в одном государстве — это финансовый нонсенс! (Правда не больший, чем существование двух «сводных братьев»: наличного н безналичного.)

Чтобы как-то выйтн нз этого малоприятного положения, проводился систематический обмен старых совзнаков на новые с одновременной нх деноминацией (изменением номинала). Так, в 1922 году 1 рубль новыми знаками приравнивался к 10 000 рублей всех предшествующих лет. За первой деноминацией последовала вторая: 1 рубль 1923 года приравнивался к 100 рублям 1922 года. То есть практически ежегодно в стране осуществлялся обмен денег, знакомый нам по 1961 году.

В 1924 году были выпущены государственные казначейские билеты 1, 3, 5 рублей достоинством с золотым обеспечением. Хождение совзнаков было окончательно прекращено: 50 000 рублей 1923 года менялись на 1 рубль новых денег. Реформа закончилась — доверие к финансовой политике нового правительства было восстановлено.

Немаловажную роль в этом сыграло то обстоятельство, что Госбанк обменивал все советские деньги, выпущенные республикой в годы гражданской войны.

Наркомфином жестко проводилась линия на ограничение государственных расходов, применялась гибкая налоговая политика — она была особенно важна в условиях многоукладной экономики. Результаты не замедлили сказаться — во второй половине 20-х годов доходы бюджета были на 100—200 млн. рублей больше расходов.

Правительство установило предел эмиссионного права Наркомфина. Он не мог выпустить в обращение казначейских билетов на сумму больше половины напечатанных Госбанком «золотых» червонцев.

Внутри страны был организован валютный рынок для госпредприятий н частных лнц. Госбанк вел здесь активные операции по продаже н скупке золота, иностранных валют, облигаций

государственных золотых займов. Операции на валютном рынке позволяли банку регулировать обменный курс червонца.

В эти годы банковская система активно кредитовала производителей. Но кредиты предоставлялись под векселя, которые означали, что товар, отгруженный поставщиком, принят покупателем, а значит, будет в определенный срок оплачен. То есть любой кредит имел первоклассное товарное обеспечение, а соответственно и каждый рубль.

Меры финансового оздоровления бюджета и стимулирования производства товаров ширпотреба вскоре далн еще одни, чисто потребительский эффект — розничные цены на продовольствие н основные товары упали до уровня 1913 года. Правда, попутно выяснилось, что реальные доходы рабочих оказались в 2—3 раза ниже дореволюционных, но доходы могли расти лишь с ростом производительности труда. Страна училась по одежке протягивать ножкн: тратить сколько, сколько заработала. Так продолжалось вплоть до начала 30-х годов.

Послушал наш Рубль и уж совсем хотел было по тропинке двинуться, как увидел, что та вскоре сворачивает на дорогу, где на обочнне по-прежнему сидела Облигация...

* * *

А дорогу Рублю выбирать давно пора. С каждым днем его положение осложняется. По оценкам некоторых экономистов, в стране сейчас обращаются 500 млрд. наличных рублей и 3300 млрд. безналичных. Даже в 1921 году нх было, пожалуй, меньше.

Современные финансисты взялись за дело решительно — за 1 год дефицит бюджета уменьшился на 50 млрд. рублей. Валютные аукционы проводят. Нос эмиссией пока справиться не смогли. Какую дорогу они выберут?

Одно ясно: первая Рублю не подходит — этот путь хотя н надежен, но пригоден лишь для сложившейся рыночной экономики.

Надеемся, что он не выберет н вторую — очень уж тяжелые испытания выпали на ней тому, кто содержит государство,— народу.

Хватит ли у него смелости, чтобы выбрать, нет, не третью — свою дорогу. Да пройти по ней, как по канату — справа пропасть, слева — пропасть... Об этом мы вскоре узнаем.

Но ведь может быть и иной вариант: он будет топтаться на распутье, пока его не хватит паралич. Но разве затем он слез с печн?

У читателя может вопрос возникнуть: что же это вы о таких серьезных вещах сказки рассказываете?

Потому, что всем известно — сказок с плохим концом не бывает. Из самого трудного положения их герои всегда находили выход благодаря труду и смекалке. А ни того ни другого нашему народу не занимать.

1 1