Техника - молодёжи 1990-03, страница 41

КАШПИРОВИЗМ — я такой термин ввожу,— очень часто действует против плюрализма мнений. Получается однобокий плюрализм.

Когда мы здесь также захотели показать наш болгарский фильм, который с материалистической точки зрения объясняет многие процессы и явления человеческой психики, нас предупредили: после показа, когда будут задавать вопросы, не касайтесь в своих ответах феномена Кашпировского! Когда я сегодня шел на эту встречу, меня двое предупредили, чтобы я не выступал. Если я стану выступать с негативной, против Кашпировского, позицией, мне будет плохо. (Смех. Реплика профессора Лебедева: «Объединимся, вместе пойдем!» )

Но если сказать начистоту, то здесь проблема гораздо сложнее, чем это рисуется выступающим... Меня поначалу удивляло — в России я уже «свой среди чужих, чужой среди своих»: 20 лет уже здесь! — и меня удивляло то, как многие из вас аплодировали дешевым экспериментам Кашпировского. Это чем-то напоминает ситуацию из фильма Вайды, когда под торжественный полонез Огинского колесница движется на кладбище... Извините за выражение, товарищи, но это так.

То, как показываются сеансы Кашпировского сейчас и особенно вначале — это преступно. Могу это аргументировать, благо у меня книга выходит на тему. «Пределы возможностей человека», а сам я закончил медицинский институт, где учился у академика Петра Кузьмича Анохина. Телеграммы и письма, демонстрируемые Кашпиров-ским перед началом сеансов, это не факты, не аргументы — это иллюстрации! Для профессионалов, ученых — это азбучные истины.

Следующий момент. Если есть потребность показывать подобные сеансы, нужно их сделать цивилизованными. То, что показывается, пока увязано только с вандализмом. В семидесятые годы профессор Г. Лозанов успешно работал в области суггестологии и телепсихотерапевтического воздействия с телеэкрана. Проводились и экспериментальные телесеансы с теми, кто хотел добровольно, под гипнозом, овладеть английским языком.

Что потом получилось? В определенный момент, но лишь на короткий период, резервы организма активизировались... А потом наблюдалось угнетение психики. С дальнейшими психическими, гормональными, иммунологическими и т. п. нарушениями... Многие участники экспериментов заболели — и психически, и физически — и умерли в 5 лет. А ведь это были люди, проходившие спецподготовку, с изначально железным физическим здоровьем... И если на них сказались столь негативно последствия сеансов, то можно себе представить, что будет с нами, простыми смертными, и что будет с нашими детишками?.. Я врач-психотерапевт, как Кашпировский давал клятву Гиппокра

та, ее основной принцип — не навреди! Поскольку Кашпировский занимается этими телесеансами — он не психотерапевт. Его телевизионные сеансы здоровья вообще не приносят!

И последнее. Наши психотерапевты, исследовавшие этот феномен, пришли к выводу, что если продолжать показ этих телесеансов Кашпировского (раз уж думающие люди не могут это остановить!), то нужно это делать хотя бы в другом, в обоснованном варианте.

Я здесь являюсь врагом Кашпировского. Но руку ему подам и, если смогу, помогу. И наши коллеги помогут, кстати, недавно приехал директор биоэнергетического Центра из Болгарии. Но лучше все-таки не проводить эксперимент в пределах всей страны, на всем народе. А то ведь что получается? Тревожный момент, товарищи, получается! Была индустриализация, была коллективизация, теперь — кашпировизация! (Смех, аплодисменты.) И она уже идет на социалистические страны.

Есть официальные данные, что психические нарушения охватывают в Болгарии 11,4% населения, в Советском Союзе— 11,2%. Разумеется, это комплексная проблема, требующая комплексного подхода. Но если телесеансы Кашпировского внесут свою лепту и мы дойдем до 14%, то процесс станет необратим, наступит вырождение нации. Это подтверждают и наши исследования. Крупные специалисты определили, что

XX век — это век атомной энергетики,

XXI век — век биоэнергетики, а то, что Кашпировский делает сегодня, это своеобразный психический Чернобыль. Загрязнял «от сих до сих».

Я сказал все и спас свою душу! (Дичее сходит с трибуны и попадает в плотное кольцо желающих взять у него интервью.)

Ведущий. Прошу нашего болгарского друга выйти в фойе и там продолжить эксперимент, который он здесь начал. (Смех.) Вообще внушаемость нашей аудятории колоссальна. Заметьте, как с уходом Кашпировского резко, на 180 градусов повернулось мнение о нем!

В. Д. ПЕКЕЛИС, писатель, член редколлегии «ТМ»

Феномены были, есть и будут, пока жив человек!

Я вспоминаю, как 44 года назад приехал на курсы бронетанковой акаде-. мии знаменитый в то время гипнотизер Любимов. Он начинал свои выступления точно так же, как Кашпировский. Из правого бокового кармана он доставал телеграмму и читал: «Дорогой товарищ Любимов. Благодарю вас за то, что вы внесли в фонд обороны 250 тыс. рублей. Желаю вам счастья. Иосиф Сталин».

После это.о он делал с нами все, что хотел. (Смех.) В такой аудитории сидели командиры танковых полков (кто воевал, знает, что это за люди!). Он говорил: «Сцепите вот так крепко руки

и сожмите их до боли». Мы делали. «Теперь положите их на затылок». Мы делали. «Смотрите мне в глаза». Мы смотрели. Тут он спокойным голосом говорит: «Все хорошо, все спокойно, смотрите на меня... в третьем ряду, тоже смотрите на меня...» — а потом объявлял, что в зал идет вода. «Вот она подходит к креслам, к ногам...»

И весь зал — майоры, подполковники — вставали, бренча наградами, тянулись на носочках, некоторые начинали снимать башмаки...

Я потом с большим любопытством у Любимова спросил: «Что вы еще можете делать?» —«Все я могу делать,— ответил он.— Могу деньги в банке взять, могу поезд остановить, все что хотите!..» И я ему поверил, он — мог. Но тут он достал из левого бокового кармана другую бумагу. В ней было написано: «Обязательство». Я, такой-то и такой-то, обязуюсь свои способности гипнотизера не применять во вред людям, не нарушать законы государства. Подпись и гербовая печать...

Это я запомнил с тех пор.

Что бы мы с вами теперь тут ни делали, сколько бы наша дискуссия ни продолжалась, выступая за и против так же эмоционально, как это делал наш болгарский друг, мы к истине не продвинемся ни на шаг. Почему? Вглядитесь внимательно в то, что делает Кашпировский, и что делает наша пресса — кроме, пожалуй, «Литгазе-ты», которая, кстати, корректнее всех подошла к этому вопросу, настаивая, что нужны эксперименты... Да ведь мы при полном нашем бескультурье в этом вопросе ничего не добьемся.

Кашпировский поставил глобальный — не только на всю страну, а чуть ли не на всю Европу! — некорректный медицинский эксперимент. Кто из нас вчера смотрел передачу по Ленинградскому телевидению, вспомните эпизод: на щите у какой-то водокачки перечислены фамилии пьяниц... Ваше мнение об этом? — спросили у американцев.— Это очень интересный опыт, но фамилии— даже самых горьких пьяниц! — нельзя указывать. Это нарушение прав человека,— сказали они.

А что происходит у нас? Ни Академия наук, никто не обратил внимание на то, что выдающийся невропатолог Кашпировский абсолютно неуправляем. Он делает все, что хочет. Когда здесь говорят — надо поставить эксперимент, надо его в лабораторию поместить, надо замерить его константы и т. д.— это одно. Но как только вы его доставите в лабораторию, как только вы начнете его изучать, Кашпировский кончится!

Не будет Кашпировского! Он действует только тогда, когда он над людьми. И тогда ему подчиняются.

Я приведу один пример. Еще до того, как Кашпировский стал выступать на ТВ, я пригласил его в Дом писателей на семинар... Кашпировский, когда он не занимается своими делами, оказался обыкновенным человеком. Он попал в

38