Техника - молодёжи 1990-03, страница 42

такое состояние, когда он не мог управлять аудиторией. Его никто не слушал! Шли з]аписки: «Вы зачем пришли?.. Вы чушь какую-то несете!.. Вы неправильные вещи говорите...» Я эти записки сортировал и давал ему только те, в которых его не обижали, хвалили... Он — как человек с сильной волей, но очень, кстати сказать, нервный,— сказал мне вдруг с раздражением: «Почему вы сортируете записки? Дайте их сюда!» Я ему их пододвинул. Пока он читал, аудитория расшумелась. Тогда я сказал: «Разрешите, я успокою зал»,— и хотел взять микрофон. В ответ на это Кашпировский резко, на весь зал в 800 с лишним человек сказал: «Если надо, я без вас справлюсь, я вас успокою».

Я подумал: надо с этим человеком быть осторожным. И ушел в сторону. Он прочитал записки, нервничая, что с залом у него получилась такая история. Потом я дал ему несколько записок, написанных очень мелким шрифтом. Он не мог их прочитать и обратился ко мне: «Помогите мне, пожалуйста!»

— Вот видите, вы тоже нуждаетесь в помощи! — сказал я. Зал зааплодировал.

В артистичной я у него спросил: что с вами случилось? Почему вы не могли управлять залом?

— Я вам скажу честно,— ответил он.— У моей дочери преждевременные роды. Я не спал ночь, пришел взвинченный, и все, что у меня происходило внутри, все передалось людям.

Так или не так, но, сидя здесь, рядом с трибуной и используя преимущества этого NiecTa, я поставил наблюдательный эксперимент. Вот его итоги. Из 11 выступавших трое стояли за кафедрой, скрестив ноги «винтом». Кашпировский, Райков и наш болгарский друг, который был нервен до припадка.

О чем это говорит? Эти люди, взаимодействуя с аудиторией, находятся в состоянии дичайшего нервного напряжения. Ведь даже Райков, который говорил очень благостным голосом, он очень нервничал.

Я думаю, что для того, чтобы прийти к какому-то выводу, мы должны обратиться к корректному эксперименту, к науке. Ясно пока одно: и Кашпировский, и Райков, и Горный — все, кто обладает феноменальным даром, это «черные ящики». Мы знаем, что у них на входе (это их манипуляции), и знаем, что на выходе (влияние на аудиторию). Что происходит там, внутри, в них? Этого не знает никто.

Поэтому самый главный упрек должен быть адресован науке. Наука сторонится «острых углов», считает невозможным на данном этапе заниматься феноменами. А такие люди, как Кашпировский, обладающие очень сильной волей и, надо сказать, умением, делают все, что хотят, и ведут себя совершенно неуправляемо.

Я знаю одного знаменитого художника, который ведет себя точно так же, как Кашпировский. Так же он окру

жен группой поклонников, которые беспрекословно ему подчиняются, также он влияет на аудиторию и делает с ней все, что он хочет. И, что самое странное, он также пожертвовал на благотворительные нужды 370 тыс. рублей.

О. П. МОРОЗ,

журналист

Феномены, загрязняющие ноосферу

Сейчас много говорят о загрязнении биосферы. Обращают на это внимание, борются с этим штрафами и так далее. Но вместе с тем происходит и загрязнение ноосферы — что это такое, я думаю, не нужно говорить в философском обществе — это сфера разума... Те феномены, которые мы обсуждаем,— я говорю не только о Кашпиров-ском, значение темы гораздо шире,— те феномены, которые сейчас находятся в центре внимания, они в значительной мере также загрязняют ноосферу. Конечно, есть в них. и рациональное зерно, которое нужно исследовать, но в значительной мере это загрязнение ноосферы. В. Д. Пекелис сказал, что так было, есть и будет; я согласен, но специфика сегодняшнего момента — гласность, а вместе с гласностью, вместе с действительно важными и интересными вешами на нас хлынул поток мусора... Мы очень уж обрадовались, что говорить можно все! Но все это можно было бы делать в цивилизованных странах, к которым мы пока, к сожалению, не принадлежим! Там все это тоже существует, но существует где-то на периферии общественного внимания. Там издается огромное количество журналов по парапсихологии, спиритизму, экстрасенсам, летающим тарелкам, по общению с загробным миром, по переселению душ, действуют всякие лаборатории, на которые мы очень любим ссылаться. Но они занимают свое место где-то на периферии общественного сознания. Если их и показывают по телевидению, то по какому-нибудь 41 — 45-му каналу.

Это удовлетворяет определенную общественную потребность, и подавить это нельзя. Мы же довольно долго пытались просто подавить. То есть хорошенько накрывали крышкой паровой котел, чтобы в нем все булькало, но внутри. А оттуда все время что-то пробивалось — то в одном месте, то в другом. Истина простая — это невозможно закрыть, потому что это удовлетворяет неким потребностям.

Теперь о Кашпировском... Его сеансы собирают специфическую аудиторию, в которой преобладает определенный контингент женщин с горящим взором, рыхлых, толстых, парикмахерского вида. Среди них попадаются и люди другой категории, вполне нормальные, вполне интеллигентные, которым «помогло»: раньше сердце болело, ноги .болели, теперь не болит. Ну поче-муэто нужно запретить, накрыть этот котел, раз не помогают поликлиники, не помогают таблетки, не помогают

нормальные врачи? Не надо! В цивилизованном обществе это должно существовать. Но существовать где-то сбоку, а не в центре!

Теперь о том, как распределяются приоритеты. В воскресенье, в самое «смотримое» время, после программы «7 дней» ставится этот телевизионный сеанс оздоровления всего населения Советского Союза! А передачи с Верховного Совета СССР, где решаются действительно жизненные проблемы страны, идут по второму каналу... Пожалуйста, если мы являемся не задворками мира, не задворками Европы, а цивилизованной страной, поставьте психотерапию, скажем, в понедельник на 23 часа. Кто хочет, кому очень уж надо, тот пусть смотрит. Но этим вы дадите отчет в своих представлениях о том, что где должно стоять.

Это о Кашпировском. Я не говорю о Чумаке, хотя это тоже яркий образец загрязнения ноосферы. Кашпировский тут сказал, что он никаких претензий к Чумаку не имеет — это великодушный жест, поскольку говорят, что они соперники, и так далее. Очевидно, что Чумак — это тоже психотерапия, хотя и менее профессиональная, но в то же время такое же мощное загрязнение этой ноосферы!

Сейчас мы слышим научный спор: одни за, другие против... Один говорит, что это индивидуальное воздействие, другой называет это устаревшими представлениями. Но Чумак — это совершенно другое! Его интерпретация воздействия через зарядку воды, каких-то предметов, в том числе и таких, как уважаемой «Вечерней Москвы», не выдерживает критики! (Смех.)

В порядке самокритики могу сказать, что мы тоже напечатали чудовищную одну заметку, правда, не в самой «Литературной газете», а в приложении. Это материал Киселева из Института курортологии. Автор уверяет, что он измерил биополе Чумака, сидя перед телевизором, и пришел к выводу, что оно в 140 раз сильнее, чем у обычного человека. Как он измерил? Своим прибором. У него есть такая пулька на ниточке, которую он держит в руках перед телевизором. Она начинает раскачиваться на каком-то расстоянии от объекта. Поле обычного человека раскачивает ее на расстоянии в 5 см, а поле Чумака воздействует на этот прибор уже в 7 м! 7 м экспериментатор разделил на 5 см и получил 140 раз. Вывод: в 140 раз поле у Чумака сильнее. Я попросил консультацию у,ребят из лаборатории профессора Э. Э. Годика, и они как дважды два доказали, что прибор этот не работает, ибо эффект этот— чистое самовнушение самого оператора. Я настаивал, чтобы снять эту заметку из номера, но автор стоял на своем. Поскольку он пользовался поддержкой нашего высокочтимого начальства, то теперь заметка выпорхнула и тем самым мы внесли свой посильный вклад в загрязнение ноосферы.

Я хотел бы этим ограничиться...

39